В россии восстановится монархия. предсказание паши саровской
Блаженная Паша Саровская (в миру - Ирина) родилась в 1795 г. в селе Никольском Спасского уезда Тамбовской губернии в семье крепостного крестьянина. В семнадцать её выдали замуж. Родные мужа любили её за кроткий нрав и трудолюбие. Прошло пятнадцать лет. Помещики Булгины продали Ирину с мужем господам Шмидтам.
Вскоре умирает муж Ирины. Господа Шмидты пытались выдать Ирину замуж вторично, но услышав слова: «Хоть убейте меня, замуж больше не пойду», решили оставить её у себя дома. Не долго пришлось работать Ирине экономкой, она была оклеветана прислугой, хозяева, заподозрив Ирину в краже, отдали её на истязание солдатам. После жестоких побоев, не выдержав несправедливости, Ирина ушла в Киев.
Беглянку обнаружили в монастыре. За побег крепостной крестьянке долгое время пришлось томиться в остроге, прежде чем её по этапу отправили на родину. Наконец Ирину вернули хозяевам. Проработав два года огородницей у Шмидтов, Ирина опять решилась на побег. Следует отметить, что во время второго побега Ирина тайно приняла постриг с именем Параскевы, получив благословение старцев на юродство Христа ради.) Вскоре блаженную задержали стражи порядка и вернули хозяевам, которые вскоре сами выгнали Ирину.
Пять лет Ирина полураздетая, голодная бродила по селу, затем 30 лет жила в вырытых ею пещерах в Саровском лесу. Окрестные крестьяне и паломники, приходившие в Саров, глубоко чтили подвижницу, просили её молитв. Ей приносили еду, оставляли деньги, а она раздавала всё неимущим.
Жизнь отшельницы была сопряжена с большими опасностями, не столько соседство с дикими зверями в лесу осложняло жизнь Ирины, сколько встреча с «недобрыми людьми». Однажды она была жестоко избита разбойниками, требующими у неё денег, которых у неё не было. Целый год она была между жизнью и смертью.
В Дивеевский монастырь она пришла осенью 1884 г., подойдя к воротам монастыря, она ударила по столбу и предрекла: «Вот как сокрушу этот столб, так и начнут умирать, успевай только могилы копать». Вскоре умерла блаженная Пелагея Ивановна Серебренникова (1809-1884 гг.), которой сам преп. Серафим вверил своих сирот, за ней умер монастырский священник, потом одна за другой несколько монахинь...
Архимандрит Серафим (Чичагов), автор «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря» рассказывал: «Во время своего житья в Саровском лесу, долгого подвижничества и постничества она имела вид Марии Египетской. Худая, высокая, совсем сожженная солнцем и поэтому черная и страшная, она носила в то время короткие волосы, так как ранее все поражались ее длинным до земли волосами, придававшими ей красоту, которая мешала ей в лесу и не соответствовала тайному постригу. Босая, в мужской монашеской рубашке - свитке, расстегнутой на груди, с обнаженными руками, с серьезным выражением лица, она приходила в монастырь и наводила страх на всех, не знающих ее»...
Современники отмечали, что внешность блаженной Паши Саровской менялась от её настроения, она была то чрезмерно строгой, сердитой и грозной, то ласковой и доброй:
« Детские, добрые, светлые, глубокие и ясные глаза её поражают настолько, что исчезает всякое сомнение в её чистоте, праведности и высоком подвиге. Они свидетельствуют, что все странности её, - иносказательный разговор, строгие выговоры и выходки, - лишь наружная оболочка, преднамеренно скрывающая смирение, кротость, любовь и сострадание»...
Все ночи блаженная проводила в молитве, а днем после церковной службы жала серпом траву, вязала чулки и выполняла другие работы, непрестанно творя Иисусову молитву. С каждым годом возрастало число страждущих, обращавшихся к ней за советами, с просьбами помолиться за них.
Очевидцы рассказывали, что Прасковья Ивановна жила в небольшом домике, слева от монастырских ворот. Там у нее была одна просторная и светлая комнатка, в которой вся стена напротив двери « была закрыта большими иконами»: в центре – Распятие, справа Божия Матерь, слева – ап. Иоанн Богослов. В этом же домике, в правом от входа углу, имелась крохотная келья – чуланчик, служащая спальной комнаткой Прасковьи Ивановны, там ночи напролет она молилась. Изнемогая под утро, Прасковья Ивановна ложилась и дремала...
Под окнами ее домика целыми днями толпились богомольцы. Имя Прасковьи Ивановны было известно не только в народе, но и в высших кругах общества. Почти все из высокопоставленных лиц, посещая Дивеевский монастырь, считали своим долгом побывать у Прасковьи Ивановны.
Блаженная чаще отвечала на мысли, чем на вопросы. Люди шли к блаженной за советом и утешением нескончаемой вереницей, и Господь через Свою верную рабу открывал им будущее, врачевал недуги душевные и телесные.
Приведём отрывок из воспоминаний одного Московского корреспондента, которому посчастливилось побывать у блаженной старицы: «...Мы были поражены и обрадованы тем, что эта блаженная с чистым взором ребенка молилась за нас, грешных. Радостная и довольная она отпустила нас с миром, благословив на дорогу. Сильное впечатление произвела она на нас. Это цельная, не тронутая ничем внешним натура, всю свою жизнь, все свои помыслы отдавшая во славу Господа Бога. Она редкий человек на земле, и надо радоваться, что такими людьми еще богата земля Русская».
Из воспоминаний монахини Серафимы (Булгаковой): «В конце Х1Х столетия начал ездить к нам в Саров будущий митрополит Серафим, тогда ещё блестящий гвардейский полковник Леонид Чичагов... Когда Чичагов приехал в первый раз, Прасковья Ивановна встретила его, посмотрела из-под рукава и говорит: «А рукава-то ведь поповские. Тут же вскоре он принял священство. Прасковья Ивановна настойчиво говорила ему: «Подавай прошение Государю, чтобы нам мощи открывали. Чичагов стал собирать материалы, написал «Летопись...» и поднёс её Государю. Когда Государь её прочитал, он возгорелся желанием открыть мощи»...
О своей первой встрече с блаженной старицей Архимандрит Серафим (Чичагов) рассказывал следующее: «Меня проводили к домику, где жила Паша. Едва я вошёл к ней, как Паша, лежавшая на постели (она была старая и больная), воскликнула: «Вот хорошо, что ты пришёл, я тебя давно поджидаю: преподобный Серафим велел тебе передать, чтобы ты доложил Государю, что наступило время открытия его мощей и прославления. Я ответил Паше, что по своему общественному положению не могу быть принят Государем, и передать ему в уста то, что она мне поручает...
В смущении я покинул келию старицы... Вскоре я уехал из Дивеевского монастыря и, возвращаясь в Москву, невольно обдумывал слова... И вдруг однажды меня пронзила мысль, что ведь можно записать всё, что рассказывали о преподобном Серафиме помнившие его монахини, разыскать других лиц из современников преподобного и расспросить их о нем, ознакомиться с архивами Саровской пустыни и Дивеевского монастыря... Привести весь этот материал в систему и хронологический порядок, затем этот труд... напечатать и поднести Императору, чем и будет исполнена воля Преподобного, переданная мне в категорической форме Пашей»...
В дом блаженной Паши Саровской в 1903 году, после канонизации преподобного Серафима, приехали император Николай II и императрица Александра Федоровна. Перед приходом гостей блаженная Паша велела вынести все стулья и усадила императорскую чету на ковер. Блаженная старица предсказала рождение наследника, предупредила о предстоящих гонениях на Церковь, о гибели династии Романовых. После этого Государь часто обращался к блаженной Параскеве Ивановне, посыл к ней великих князей за советом. Незадолго до своей кончины блаженная часто молилась перед портретом Государя, предвидя скорую его мученическую смерть.
Из воспоминаний Игумена Серафима Путятина: «Великая подвижница-прозорливица, Саровская Прасковья Ивановна... предсказывала надвигающуюся на Россию грозу. Портреты Царя, Царицы и Семьи она ставила в передний угол с иконами и молилась на них наравне с иконами, взывая: «Святые Царственные мученики, молите Бога о нас».
В 1915 году, в августе, я приезжал с фронта в Москву, а затем в Саров и Дивеево, где сам лично в этом убедился. Помню, как я служил Литургию в праздник Успения Божией Матери в Дивееве, а затем прямо из церкви зашёл к старице Прасковье Ивановне, пробыв у неё больше часа, внимательно слушая её грядущие грозные предсказания, хотя выражаемые притчами, но все мы с её келейницей хорошо понимали и расшифровывали неясное. Многое она мне тогда открыла, которое я тогда понимал не так, как нужно было, в совершающихся мировых событиях. Она мне ещё тогда сказала, что войну затеяли наши враги с целью свергнуть Царя и разорвать Россию на части. За кого сражались и на кого надеялись, те нам изменят и будут радоваться нашему горю, но радость их будет ненадолго, ибо и у самих будет то же горе.
Прозорливица при мне несколько раз целовала портреты Царя и семьи, ставила их с иконами, молясь им как святым мученикам. Потом горько заплакала... Затем старица взяла иконки Умиления Божией Матери, пред которой скончался преподобный Серафим, заочно благословила Государя и Семью, передала их мне и просила переслать. Благословила она иконки Государю, Государыне, Цесаревичу, Великим Княжнам Ольге, Татьяне, Марии и Анастасии, Великой Княгине Елисавете Феодоровне и А. А. Вырубовой. Просил я благословить иконку Великому Князю Николаю Николаевичу, она благословила, но не Умиления Божией Матери, а преподобного Серафима. Больше никому иконок не благословила... В настоящее время для меня это ясно: она знала, что все они кончат жизнь кончиной праведников-мучеников. Целуя портреты Царя и Семьи, прозорливица говорила, что это её родные, милые, с которыми скоро будет вместе жить. И это предсказание исполнилось. Она через месяц скончалась, перейдя в вечность, а ныне вместе с Царственными мучениками живёт в небесном тихом пристанище.(1920 г.)»
Скончалась блаженная схимонахиня Параскева 5 октября 1915 года в возрасте 120 лет. Похоронили блаженную старицу Параскеву Ивановну у алтаря Троицкого Собора Дивеевского монастыря рядом с блаженной Пелагией Ивановной.
Перед своей кончиной блаженная Параскева благословила жить в Дивеевской обители свою преемницу - блаженную Марию Ивановну. Мария Пронина Автор-составитель 13.02.2014
Параскева Дивеевская (Паша Саровская, 1795-1915).
[статья из серии по истории пророчеств].
Письмо:
«Тамара Николаевна, недавно прочитала пророчество Параскевы Дивеевской:
«Ещё 1 августа 1903 года святая предрекла Царю и Царице страшную участь: «быть убитыми вместе с детьми через 15 лет».
Так и произошло.
«Далее, – сказала святая, – вместе с тобою будут замучены четверо твоих слуг. За каждого убиенного из 11-ти человек Господь кладёт по 10 лет. За Твою Семью – семь человек, вынь да положь – дьявол будет ходить по России. А за каждого из Твоих слуг Господь будет через каждые десять лет перепроверять: а покаялся ли русский народ? И если не покаялся, жаль мне этот русский народ: блевотиной должен изойти, пока не закричит: «Монархию нам!»
И здесь – чем хуже, тем лучше, скорей покается. Но говорю тебе, Царь, к концу этих 110-ти лет будет Царь на Руси из твоей династии».
Ну, а теперь посчитаем:
17 июля 1918 года – официальная дата убиения Царской Семьи. Прибавьте 70 лет (семь умножить на десять), получаем 1988 год. О Царе – ни слова, ещё страна коммунистическая, но правит страной уже не Генсек. Далее пошли щелкать десятилетия, предсказанные Параскевой Дивеевской. Считайте: 88 + 10 = 98. Захоронили Семью. Не признаны останки, но Борис Ельцин, видно, знал о пророчестве: боялся: захоронили в Усыпальнице Романовых. Простой народ, мало думающий, согласился с данными экспертизы, да и какая разница для простого народа. О покаянии нет и речи, хотя в 1998 году Патриарх Алексий II громогласно призвал народ к покаянию.
Что случилось дальше?
Дефолт! Вспомните, какими тяжелыми для всех были следующие два года, до 2000-го!
Пошло следующее предсказанное десятилетие (1998 + 10 = 2008!).
О покаянии – ни слова.
Сейчас идёт третье десятилетие (2008 + 10 = 2018!).
О покаянии – ни слова.
Впереди будет последнее десятилетие: с 2018 по 2028 года. А пока, после фиксированного 2010, ещё восемь лет остаётся на мирную «блевотину». Дальше – Гражданская Война».
Что вы об этом думаете?»
Ответ:
Я знакома с данным текстом. Впервые оно появилось в ннтернете в разделе «Пророчества о России» в 2010-ом, правда, в более развёрнутом виде и называлось «Ответ рабы Божией Ирины на статью профессора богословия №», затем статья была приведёна на многих православных сайтах в сокращённом варианте.
Итак, первоначальный вариант статьи:
«Я не согласна с вашей статьёй в принципе, хотя Вы и профессор богословия. Ваше суховатая, академичная манера письма может вызывать только раздражение. Государь и Государыня как никто знали, что погибнет вся семья во исполнение Пятой Печати. Царица, как любая мать, не могла смириться с гибелью детей, чему косвенно противилась после четвертого по счёту предсказания Паши Саровской в 1903 году. Вышивая на платье разбитой в Тобольске цесаревичем куклы цветок из семи лепестков, она пять лепестков изобразила цветущими, а два лежали сорванными у основания цветка. (Эта кукла находится у меня в часовне).
Узнав из предсказаний, что их именитые родственники за рубежом способствуют их гибели в 1918 году, они велела изготовить два прекрасных медальона в форме щита, на которых были изображены лики Георга V и Вильгельма II вместе с Государем, как напоминание об их родстве. (Медальоны «застряли» в Польше).
Государь тоже попытался изменить начертанное пророками. В 1905 году, после поражения, как и было предсказано Серафимом Саровским, в русско-японской войне, собрал всех архиереев, пользуясь своим правом Главы Церкви, и спросил у них: «А что если я приму ангельский (монашеский) чин и вам патриархом стану?».
Митрополит Сергий пишет:
«И мы промолчали. Государь резко повернулся и вышел. Это был момент слабости. И был Государь покорен Воле Божией. Он знал Своё предназначение, знал, что ничего изменить нельзя и прибывал в полном смирении».
В Вашей статье написано:
«Вопрос о спасении из плена тогда не стоял, ибо нам дано было знать, что государь на это не рискнёт», и далее: «Видимо, он тогда считал свою жизнь в безопасности»…».
Какое незнание Государя!
Он всегда считал свою жизнь в безопасности. И когда снаряд из пушки Петропавловской крепости пролетел у него над головой, ранив жандарма Романова, сказав лишь перепуганным свидетелям свершившегося: «Ещё не восемнадцатый!». И когда 16 километров в одиночестве шёл в полном солдатском новом обмундировании, проверяя его на удобство, и когда брал на фронт своего больного сына, сидел с ним в окопах, ходил под снарядами… «Ещё не восемнадцатый», – был его ответ. Все знали это. Великие Князья Его осуждали за это, считая слабым и суеверным. Они же ничегошеньки не знали о многочисленных предсказаниях пророков и не догадывались о безусловной покорности Государя воле Божией.
Не надо было спасаться!!?
Временное Правительство предлагало ему, а затем Царице с детьми, выехать к родственникам за рубеж.
«Мы будем с нашим народом», – был ответ.
А теперь поставьте себя на место Царя…
Я бы бежала вперёд паровоза: какая там христоподобная жертва! Хочется предложить вам, материалы нашего сайта, там всё разъяснено и даже предугадано.
Да будет Вам известно, что ещё в 1 августа 1903 года святая пророчица Паша Саровская предрекла Царю и Царице страшную участь: быть убитыми вместе с детьми через 15 лет. Так и произошло.
«Далее, – сказала святая (три года назад она была канонизирована РПЦ), – вместе с тобою будут замучены четверо твоих слуг. За каждого убиенного из 11 человек Господь кладет по 10 лет. За Твою Семью – семь человек, вынь да положь – дьявол будет ходить по России. А за каждого из Твоих слуг Господь будет через каждые десять лет перепроверять: а покаялся ли русский народ? И если не покаялся, жаль мне этот русский народ: блевотиной должен изойти, пока не закричит: Монархию нам! И здесь – чем хуже, тем лучше, скорей покается. Но говорю тебе, Царь, к концу этих 110-ти лет будет Царь на Руси из твоей династии».
Надо добавить: и сбудутся многочисленные пророчества относительно светлого будущего нашей Родины («И всяк будет мечтать жить в этой стране»).
Ну а теперь посчитаем:
17 июля 1918 года – официальная, пока не опровергнутая даже Вами, профессор, дата убиения Царской Семьи. Прибавьте 70 лет (семь умножить на десять), получаем 1988 год. Осенью 88-го Горбачёв передаёт Громыке должность Генсека, готовясь к первым президентским выборам. Ровно 70 лет. О Царе – ни слова, ещё страна коммунистическая, но правит страной уже не Генсек. Вспомните тяжелые для всех «перестроечные» два года! До девяностого года в стране голод, карточки. Паника небольшая, но надежда на перестройку есть у людей. Далее пошли щёлкать десятилетия, предсказанные Пашей Саровской.
Считайте и вспоминайте: 88 + 10 = 98. Захоронили Семью. Не признаны останки, но Ельцин, видно, знал о пророчестве: боялся: захоронили в Усыпальнице Романовых. Простой народ, мало думающий, согласился с данными экспертизы, да и какая разница для простого народа. Не согласны были и есть монархисты, масоны и им сочувствующие. Не согласно и священноначалие. (Это – особый разговор, не для широкой публикации). О покаянии нет и речи, хотя в 1998 году Патриарх громогласно призвал народ к покаянию (см. материалы форума «Под проклятием»).
Что случилось дальше?
Дефолт! Вспомните, какими тяжёлыми для всех были следующие два года, до 2000-го! Пошло следующее предсказанное десятилетие. (1998 + 10 = 2008!) Вроде подвижки, как и в 98-м, пошли: три даты круглые совпали: 140-летие рождения Царя, десятилетие захоронения и 90-летие убиения. О Царе, как и в 98-м, заговорили. Тем более – Господь дал нам в правители лицом похожего на Царя Президента.
О покаянии – ни слова. Ой, как страшно! Началось с пустячка (для нас, грешных): Грузино-Абхазского конфликта. И понеслось по всему миру – без исключения – осуждение нашей великой Родины. Сколько было пролито в печати и в слюнях гневных речей! Прямо, скажем: разгневали Бога. Они забыли, что мы по определению третий богоизбранный народ. Что ж, получили все. Им – по делом, нам – потому что не покаялись к концу срока, данного нам Господом. Два года, как и в прошлые разы, покувыркаемся еще не кровавый понос, как обещал Серафим Саровский.
Это будет последнее десятилетие: с 2018 по 2028 года. А пока, после фиксированного 2010, ещё восемь лет остаётся на мирную «блевотину». Дальше – Гражданская Война».
* * *
Через три недели в том же 2010-ом году появилась статья Ильи Ильина «Пророчество о Конце мира блаженной Параскевы Дивеевской».
(Источник: С.А. Нилус, «Полное собрание сочинений в 6 томах», т. 4, Москва, изд-во Паломник, стр. 707-713):
«Четвёртая встреча – 30 июня 1915 года последняя встреча со 120-летней Христа ради юродивой старицей Параскевой Ивановной.
«На Петров день 1915 года мы с женой, отговевши в Саровской пустыни, были причастниками Св. Христовых Таин и в тот же день со старой приятельницей моей жены, графинею Е.П.К, в имении которой по соседству с Саровым и Дивеевым гостили, отправились на лошадях графини в Дивеев.
Не доезжая верст шести до Дивеева, на перекрёстке дорог в Дивеево и в своё имение старушка графиня, почувствовав себя утомлённой, решила отпустить нас в Дивеево одних, а самой вернуться домой. Прощаясь, она передала моей жене гостинец, который везла было для блаженной Параскевы Ивановны – сколько то в мешочке свежих огурцов и молодого картофелю. Ещё в мае графиня была в Дивееве, и тогда ей дала блаженная заказ на этот гостинец.
«Привези мне, – сказала она графине, – свежих огурчиков и молодой картошки».
В мае для этих овощей было слишком рано, а к концу июня на паровых грядах и то, и другое подрасти уже успело»…
Не без трепета переступал я порог её кельи. Когда мы вошли в комнату блаженной и я увидел её, то прежде всего был поражён происшедшей во всей её внешности переменой. Это была уже не прежняя Параскева Ивановна, это была её тень, выходец с того света. Совершенно осунувшееся, когда–то полное, а теперь худое лицо, впалые щеки, огромные, широко раскрытые, нездешние глаза, вылитые глаза св. равноапостольного Владимира в васнецовском изображении Киево-Владимирского собора: тот же его взгляд, устремленный как бы поверх мира в премирное пространство, к престолу Божию, в зрение великих тайн Господних. Жутко было смотреть на нее и вместе радостно.
На нас она даже не взглянула, устремила свой взор – показалось мне, – грозный – мимо нас, далеко за пределы её кельи. Сидела она в конце стола, в святом углу, одетая так, как я её не видывал никогда одетой: торжественной и важно, празднично – в розовый капот и с чепцом на голове. И поза её, и одежда, и весь её вид, сосредоточенно – серьёзный – всё как бы говорило моему сердцу, что этот приём её и то, что произойдёт на нём, будет последнее и наиболее значительное, что когда – либо я получал от духа великой Дивеевской блаженной. По левую руку, под локтем блаженной, находился конец довольно длинного стола, и на нём, у самой её руки, была поставлена круглая фаянсовая миска с молоком. К ней блаженная сидела боком. Прямо перед ней, под прямым углом со столом, – рукой достать – стоял диван, вчерашнее её ложе. У ручки дивана приставлены были две тоненькие ореховые палочки. Над головой блаженной висели иконы. Помолившись на иконы и поклонившись блаженной, мы сели за одним с ней столом в таком порядке: у угла стола, рядом с блаженной, села моя жена, вторым, рядом с нею, о. Иоанн, а за ним, на противоположном конце стола, третьим – я.
Не глядя на нас и как бы не обращая на нас никакого внимания, блаженная, едва мы переступили порог её кельи, быстрым движением руки отодвинула от себя миску с молоком и что-то почти беззвучно прошептала губами. Стоявшая тут же келейница так же быстро из соседней комнаты принесла и рядом с миской с молоком поставила такую же круглую белую фаянсовую миску с теми огурцами, которые накануне по приезде мы послали блаженной. Огурцы, как я заметил, были в миске разложены в порядке, а не как зря, и поверх их лежал очищенный и продольно разрезанный огурец.
«Посолить!» – опять едва слышно прошептала блаженная.
Келейница подала и рядом с миской поставила солонку.
«Ложку!»
Подана было круглая деревянная ложка.
«Отчего не серебряная?»
Деревянную переменили на серебряную. И тут же, вслед, началось нечто для меня совершенно непостижимое: сняв верхнюю половину очищенного и разрезанного огурца, блаженная испод ложки опустила в солонку и, сделав вид, что исподом этим солит, щепотью посолила огурец, стала от него откусывать беззубыми деснами по кусочку, быстро пережевывать и пережеванное бросать то в миску с молоком, то в стоявшую у её ног плевательницу. Всё это она делала попеременно и как-то необычайно быстро, точно торопясь, пока не дожевала и не доплевала и последнего кусочка обеих половинок огурца.
Я смотрел, стараясь уразуметь приточность действий блаженной, сердцем чувствовал, что весь их символизм относится ко мне, что это для меня крайне важно, чувствовал, но совершенно ничего не мог понять.
«Маменька, – решился я тут возвысить свой голос, – можно мне взять огурчика?»
Тут блаженная впервые обратилась к нам лицом (раньше сидела в профиль), взглянула на меня и довольно громко сказала:
«Можно».
«А мне, – спросила жена, – тоже можно?»
«Можно, – и прибавила, глядя на нас обоих, – вместе».
Мы поняли, что это значило, чтобы мы оба взяли один огурец и съели бы его вместе. Так мы и сделали, съев его вдвоем, как он был неочищенным и непосоленным.
Следом за нами и о. Иоанн спросил:
«А мне можно?»
«Можно», – ответила блаженная.
Ближе всех к миске с огурцами сидевшая моя жена, протянула было руку, чтобы подвинуть миску ближе к о. Иоанну, но блаженная быстро схватила одну из стоявших перед ней палочек и коснулась ею головы моей жены, делая вид, что хочет её ударить, и как бы показывая этим: не твое, мол, это дело! Жена покорно склонила под палку свою голову, и блаженная тотчас её поставила на прежнее место. О. Иоанн так огурца и не получил.
Вдруг блаженная, устремив грозный взор в сторону изголовья своего ложа, как бы увидев там кого-то для нас невидимого, схватила другую палку подлиннее и ткнула ею в том направлении, точно отгоняя или поражая этого невидимого. Затем, ставя палку на место, она обратилась к жене и сказала:
«Что же ты не вяжешь?»
«Это значит, – объяснил шепотом о. Иоанн, – что ты не молишься».
Потом, выйдя из кельи блаженной, жена моя сказала, что она до этого втайне творила молитву Иисусову, но, заинтересовавшись последним действием блаженной, внезапно её оставила. Не утаилось это от прозорливого ока блаженной: тут же заметила и обличила.
Вслед за словами: «Что ты не вяжешь?» – блаженная вдруг обернулась ко мне и жестом и выражением лица показала что-то, для нас непонятное. Жене представилось, что она этим хотела показать, что я в своих исканиях правды Божией и ее разумения хочу все – жажду познания, а я понял этот жест так, что мне угрожает или будет угрожать какая-то страшная опасность, но что она эту опасность устранила, отогнав «врага» своей палкой, а жене наказав не оставлять молитвы о муже.
После этого блаженная взяла в руки миску с огурцами и оставшиеся в ней огурцы разложила на дне её, образовав из них полный круг, и стала их считать, отсчитывая справа налево неимоверно отросшим ногтем указательного пальца правой руки. Медленно их отсчитывая по одному, она насчитала их семь, отставила миску, и тем же пальцем указывая перед собой, с какой – то торжественностью промолвила:
«Семь!»
Потом вновь с тою же серьёзностью и в том же порядке пересчитала огурцы в миске и опять также и с тем же жестом, указывая вперед, произнесла:
«Семь!»
И обратившись к нам и наклонив голову, развела руками в обе стороны жестом, показавшим нам или что она нам все открыла, или что всему пришёл конец…
Когда мы уходили от блаженной, келейница успела нам сказать, что как раз перед нашим приходом блаженная потребовала к себе наши огурцы, собственноручно отсчитала девять штук, расположила их по порядку с миске, очистила один из них, разрезала продольно и положила сверху…
Беда то в чём, символику-то её я вижу, а разуметь не разумею, хотя чувствую, что в ней для меня заключён какой-то таинственный и важный смысл. То-то мне и горе, что хочу понять, надо понять и не понимаю. Вот только дважды ею повторенное слово СЕМЬ как будто даёт какой-то ключ к загадке, а всё же я как в тёмном лесу и выбраться из него не умею.
«Семь, – сказал мне на это о. Иоанн, число священное и собою означает «ИСПОЛНЕНИЕ ВРЕМЕН».
Это слово о. Иоанна, духовника моего и блаженной, и было для меня тем озарением свыше, которого так ждала душа моя: как только произнес батюшка слово: «исполнение времён» – всё мне вдруг стало как день ясно. Понял я тут, что всё то, чего я искал и домогался как Божьего откровения об «исполнении времен», о близости явления миру антихриста и Страшного Суда Господня, все то из уст великой дивеевской прозорливицы, как из уст Божиих, и получил я, да ещё в такое для неё великое время, когда она причащением и соборованием готовилась к переходу в вечность к Отцу Небесному, во Своей власти положившему времена и сроки, установленные Им для всего мира.
«Семь, – сказал о. Иоанн, число священное и означает собою исполнение времен». Я и сам это знал давно, а пришло, однако, это толкование как ключ к символике блаженной, не мне, а иерею Бога Вышнего, который «сего же о себе не рече, но архиерей сый лету тому» как священник, и притом как общий наш с блаженной духовник. По тому же слову о. Иоанна открылось мне в словах и действиях блаженной следующее.
Провидя даром благодатного прозрения, чего именно искало от Бога мое сердце, а также и то, что Промысел Божий для утверждения в вере моей и делании приведет меня к ней, прозревая все, что должно было быть связано с моим приездом и к графине, и к ней, она наперед заказала графине доставить ей все, над чем она символически впоследствии должна была утвердить меня в моих ожиданиях и проповеди и на ожидания эти и проповедь наложить ясную для меня печать истинности, благословить и утвердить вышним благословением.
Получив огурцы, блаженная собственноручно отобрала из них девять штук, один очистила от кожи и, разрезав продольно положила его поверх остальных неочищенных. Огурец под кожей своей и мясом скрывает в семенах своих тайну жизни и потому удобен для символизирования той тайны мировой жизни, о которой я вел и веду проповедь свою доселе.
По климату Нижегородской губернии, других спелых к этому времени плодов, подходящих к данной цели не было, потому и выбраны были блаженною огурцы, созревшие к концу июня только в культурных хозяйствах, где, как у графини, были и парники, и паровые гряды. Перед нашим приходом, как бы знаменуя для моей проповеди важность и значение предстоящего свидания, блаженная, несмотря на болезнь и слабость, приоделась так, как редко и только в особо торжественных случаях одевалась, и заняла место в святом молитвенном углу. Не для меня, конечно, все это сделано блаженною, ибо я - ничто, а для освящения проповеди, получившей Божиим изволение широкое распространение в верующем мире.
При входе нашем перед блаженной стояла миска с молоком. Как только мы вошли, она ее не глядя на нас, а как бы повинуясь велению свыше, отодвинула от себя и поставила рядом с нею миску с огурцами, знаменуя тем, что нас надобно кормить не молоком, а твердою пищей сокровенных тайн Божиих.
Огурец очищенный и продольно разрезанный, положенный поверх прочих, который будто бы она ела, должен был знаменовать, что ее твердая пища познания тайн Божиих выше познания других и очищена ее преподобно – мученическим житием, и потому Божия тайна ей также открыта, как открыта внутренность во всю длину разрезанного огурца.
Требование блаженной – а«посолить» – должно было означать, что познание тайн Божиих осолено в ней, не только её житием, но Божией благодатью, т. е. разумение их дано ей от Бога свыше.
Требование серебряной ложки должно было означать, что как литургийное преподание Тайн Христовых, так и приятие осоления благодатию должно быть преподаваемо при посредстве благородного металла, а не простого дерева.
То, что блаженная не внутрь себя принимала разжеванные кусочки огурца, а выплевывала их в руку, и бросала то в миску с молоком, то в плевательницу, должно было знаменовать, что ее «твердая пища», а быть может и моя проповедь поступают в духовное питание в большинстве случаев или тем, кто духовно способен питаться только молоком, или же тем, кто изблевывает ее в попрание, как бы в плевательницу, в посмех и глумление; иными словами, что толкование Таин судеб Божиих уже не может, за исключением только лишь малого стада овец Христовых, обрести себе достойных слушания и тем не менее оно необходимо, и притом неотлагательно, спешно, подобно той быстроте с которой блаженная совершала это свое приточное действие. Недаром же сердце мое чувствовало, вопреки разуму неразумевающему, всю важность и глубину значения этих символических действий блаженной.
Данное мне затем разрешение взять огурец и съесть его вместе с женой должно было знаменовать, что и я с подружием моим приобщился к познанию тех же Таин, что и блаженная, но не в ее, однако мере, не в мере очищенного ее духовного зрения и осоления Божией благодатью. Это было показано тем, что огурец наш не был ни очищен, ни посолен.
Разрешение вкусить от трапезы блаженной было, как иерею, дано и о. Иоанну, но ему не пришлось ми воспользоваться по причинам индивидуальным и мне неведомым, быть может, просто в силу отсутствия у о. Иоанна особого интереса к вопросам этого порядка.
Жене моей блаженной преподан был урок не учительствовать: не предлагать своих услуг «освященным» – иерею – к уразумению Богооткровенных Таин.
Отгнание палкою и угроза ею некоему «невидимому» и указание жене моей молиться – «вязать» - могло знаменовать какую-то опасность, угрожавшую мне от того незримого, которого она отгнала своею силою, данною ей благодатию свыше, и молитвами моей жены. Кому известно моя деятельность по раскрытию «тайны беззакония» и обличения ее служителей, тот поймет, от кого и за что могла грозить мне опасность.
Заключительным же действием блаженной был счёт оставшихся на дне миски и расположенных в виде круга огурцов. Их оставалось ровно семь. Толкование значения этого священного числа уже было дано о. Иоанном. Значение его – «исполнение времен» - ясно и указывает на уяснение всей глубины открываемой тайны, заключающейся по приточному толкованию блаженной в том, что круг земного жития уже заключен, что времена и сроки их же положи Отец в Своей власти (Деян 1,7) уже окончились, и наступил – жест рукою – конец, что блаженной мне и было открыто.
Дважды повторенный подсчет огурцов и дважды повторенная цифра 7 могло означать, что сие истинно есть слово Божие и что вскоре Бог исполнит сие (Быт. 16,32).
Важнее всего во всем здесь изложенном было то, что по глубокой вере моей Господу Богу угодно было явить мне через великую блаженную старицу, а через меня, по слову преп. Серафима Мотовилову, - всему миру, что времена уже исполнились, что антихрист близок, что Страшный Суд Господень – «близ есть при дверех».
Два с половиною месяца спустя после великого для меня дня 30 июня 1915 года, в половине сентября того же года, великая дивеевская блаженная прозорливица, Христа ради юродивая, 120-летняя старица Параскева Ивановна, успе о Господе».
О ЧЁМ ПОВЕДАЛА ПРОРОЧИЦА
С. Нилус ошибочно относит в большей степени пророчество блаженной к себе, чем ко временам конца мира. Любое истинное пророчество имеет двойной смысл – пророчества пророков Вечного Завета возвещает о грядущих бедах, до такой степени страшных, что все другие беды человечества на их фоне кажутся ничтожными, а не только о судьбе еврейского народа, о пришествии Христа, которое считается единственным пророчеством о будущем мира в Вечном Завете. В этой связи раскрытие пророчества блаженной так, как толкует его С. Нилус, истинным не является. К понятию «толкование пророчества» нужно подходить с крайней осторожностью, и связано это с тем, что пророчества толковать невозможно, если только человек не получит Откровение от Бога о том, как надо толковать, а правильнее, как прочитать пророчество Святым Духом. Самый тяжкий грех – хула на Святого Духа, хула на пророчество, ибо такой хулой закрывается путь спасения мира и человеческих душ, живших и живущих в нем, от вечной смерти. Причем, также важно, мы не можем говорить о множественности пророчеств, ибо все христианские пророчества говорят и кричат нам об одном – о Конце мира.
Следует отличать пророчество от лжепророчеств, именуемых предсказаниями. «Ворожеи не оставляй в живых» – это заповедь Бога, данная через Моисея. «...не должен у тебя находиться...прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов...». Пророк, движимый Духом Святым, возвещает о судьбе мира в последнем тысячелетии его существования, лжепророк своими гнусными устами говорит о том, что случится с теми или иными людьми, какие события ждут людей вскоре, или через незначительный промежуток времени. О третьем горе Апокалипсиса, космической катастрофе 8300 года от сотворения Адама свидетельствуют только пророки Вечного Завета, Иоанн Богослов, великий христианский пророк Данте Алигьери, первый свидетель Откровения Иоанна Богослова.
В ряду пророков, признаваемых христианством, самые разные, от простых людей до царственных особ, и все они, в самой различной форме говорят об одном и том же – о конце этого мира. Вольфрам фон Эшенбах и Кумская Сивилла, Данте Алигьери и Мишель Нострадамус, изумительный христианский пророк, так и не понятый никем, несмотря на огромную литературу «толкований» его катренов, пророк, определивший, не только количество лет, заключенных во «времени, времен и полувремени», но и указавший время первого горя Апокалипсиса, сокрытого в Откровении Иоанна Богослова; девица Евдокия и пророк Захария, видевший, как муж с землемерной вервью измеряет координаты Иерусалима «широту и долготу», на которых расположится Иерусалим в результате падения камня второго горя Апокалипсиса ХХХХ года; Анна пророчица и монах Мануил, видевшие начало первого горя Апокалипсиса ХХХХ года и гибель «святого города» одиннадцатой главы Откровения Иоанна Богослова.
Однако, пророческие видения и пророческие слова даются и в наше время, и именно таким даром обладала великая пророчица.
Огурцы в миске, которую принесли пророчице, лежали ни почем зря, а в определённом порядке, а самым упорядоченным в этом мире является ВРЕМЯ, и именно о нём пророчица и должна была рассказать, но её рассказа не поняли. Количество огурцов, количество времени, всего огурцов девять, следовательно, речь идёт об ЕДИНИЦАХ ИЗМЕРЕНИЯ времени, самой законченной такой единицей является тысячелетие. Более меньшие единицы например, столетия, играют роль в жизни человека, но не мира, человек может прожить столетие, более того, по книге Бытия, Бог отпустил человеку число лет жизни 120 лет, поэтому огурцы блаженной не символизируют столетия, а тысячелетия. Не могут огурцы символизировать и более длительный отрезок времени, например, 10000 лет, так как такой отрезок нелеп для пророчества, и конец даже одного 10000-летия теряется во тьме времени, тем более нелепо говорить о 90000-летнем отрезке истории. Кроме того, и это основное, в Откровении Иоанна Богослова речь идет именно о 1000-летии, именно на этот срок скован сатана. Таким образом, огурцы, это ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ, девять тысячелетий от сотворения Адама, и об этом должен догадаться С. Нилус, об этом ему намекает пророчица, зная, что он пишет о последних временах.
Согласно Вечному Завету и Откровению Иоанна Богослова, пророчествам Данте Алигьери и первого свидетеля Откровения Иоанна Богослова, нашему миру отмерено полных восемь тысяч лет от сотворения Адама, и часть девятого тысячелетия, но девятое тысячелетие будет исполнено не полностью, а только частично, вот почему девятый огурец не только почищен (тысячелетие не закончится), но и разрезан.
Необычно празднично одета блаженная, так она было одета при посещении Дивеево царской семьей, только в исключительно праздничном случае, подчеркивая этим великую необыкновенность момента.
То, что Нилус, его жена и о. Иоанн сели за столом в описанном порядке, тоже имеет таинственный смысл – дальше всех от блаженной находился Нилус, ближе всех – его жена, которая более точно истолковала мирскую часть предсказаний пророчицы, в то время как Нилус, для которого и предназначалась само пророчество находился вдалеке, как бы вдали от истины откровения.
Событие, которое происходило в келье пророчицы действительно великое, ибо пророчица открывает самую великую тайну мира, вот почему для того, что посолить («осолить») эту тайну блаженная требует серебряную ложку, чтобы придать всему, что произойдет далее поистине величественный характер.
Но пророчица солит разрезанный огурец не исподом ложки, как в первый момент, вроде бы, показалось посетителям, но щепотью. Тот разрезанный огурец, каждая часть которого представляет девятое тысячелетие от сотворения Адама, разделенное на две части – до космической катастрофы третьего горя Апокалипсиса и после, пророчица освящает, но не силой материального мира, серебряной ложкой, ибо, сила мира материального сама по себе не спасет мир, но только с помощью Божьей силы, христианства, символом которого и является сложенные в щепоть пальцы блаженной; только в христианской вере («щепоть» православного перстосложения), совместно с могучими силами техники, созданные для этой цели людьми, можно предотвратить гибель мира.
Пророчица начинает быстро откусывать поочередно от каждой части разрезанного огурца, быстро пережевывает, сплевывает в руку, и поочередно бросает пережеванное то в миску с молоком, то в плевательницу. Все это она делает чрезвычайно быстро, также, как стремительно само ВРЕМЯ, именно о времени рассказывает стремительностью движений пророчица; именно так стремительно движутся колеса в откровении Иезекииля, которые и характеризуют время. Эти странные, на первый взгляд действия блаженной имеют глубокий пророческий смысл – первая треть последнего тысячелетия жизни человечества будет решающей в борьбе за сохранение Земли и самого человечества, вот почему блаженная бросает от одной части огурца в миску с молоком, чтобы молоко сквасилось, возникла закваска, как символ новой жизни, чтобы люди, осоленные щепотью смогли увидеть «новое небо и новую землю». Но пророчица, выплевывая в руку и выбрасывая в плевательницу вторую часть огурца, рассказывает о том, что произойдет, если мир не очнется от собственного безумия, – «Бог изблюет этот мир, который исчезнет без следа».
Все эти действия произведены пророчицей с единственной целью – чтобы С. Нилус запомнил и записал всё происходящее, а сами пророческие действия предназначены для другого пророка, который, опираясь на полученное Откровение, поймёт всё происходящее в келье пророчицы 30 июня 1915 года.
Не менее удивительны и последующие действия и слова пророчицы. Если встать на сторону толкования действий и слов пророчицы С. Нилусом, возникает недоумение: да неужто блаженная совершала свое таинство пророческих действий для того, чтобы определить некие жизненные коллизии в жизни Нилусов? Если это так, то такое толкование практически ничем не отличается от толкований Апокалипсиса Иоанна Богослова, вершиной практического истолкования некоторых частей которого явились предупреждении о осаде и взятии Иерусалима римлянами, а также определения к качестве зверя 13-ой главы Нерона! Да в таком случае стоило ли вообще писать такую божественную книгу, каковой является Откровение Иоанна Богослова, чтобы спустя почти две тысячи лет после событий, которые произошли, считать эти события пророческими!
Далее блаженная, на просьбу С. Нилуса разрешает ему взять один огурец, просьбы о том, чтобы съесть этот огурец, не звучало, но на просьбу жены С. Нилуса тоже взять огурец (другой!), блаженная также дает согласие, но мгновенно добавляет, чтобы они взяли огурец вместе, т. е. съели этот огурец, что Нилусы и сделали, уничтожив таким образом, строй тысячелетий. На просьбу о. Иоанна также взять огурец блаженная дает согласие, но он огурец не получает, так как пророчица своими действиями неожиданно и стремительно не позволяет о. Иоанну взять огурец. Далее пророчица уложила оставшиеся огурцы по кругу, дважды пересчитала их, и также дважды торжественно произнесла: «Семь!».
Толкования С. Нилуса этих действий пророчицы также далеки от истинного значения. После того, как Нилусы взяли огурец, таким образом они РАЗРУШИЛИ строй тысячелетий, чего и добивалась пророчица, разрешив им взять один огурец на двоих, а съев огурец превратили огурцы из тысячелетий в ГОДЫ, семь лет. И если бы о. Иоанн взял еще один огурец, смысл второго пророчества стал бы просто непонятен, и второе пророчество не состоялось бы вообще. А оставив семь огурцов, блаженная их числом указала, что ровно СЕМЬ лет назад, 30 июня 1908 года, день в день, на Землю, в Сибирь, упал Тунгусский метеорит, вестник Бога, и такой же, но значительно больших размеров вестник Бога, в девятом тысячелетии от сотворения Адама, о котором ранее пророчествовала блаженная, принесет последнее горе Апокалипсиса 2792 года, и мир будет уничтожен. Но нужно встретить этот вестник Бога во всеоружии, о чем и показала пророчица, ткнув ореховой палочкой в сторону изголовья.
Ткнув длинной ореховой палочкой в сторону изголовья своего ложа, пророчица указала и место, куда упал Тунгусский метеорит – в православных монастырях изголовья монахов и послушников ВСЕГДА ориентированы на ВОСТОК, пророчица ткнула ореховой палочкой на восток, в Сибирь, туда, где ровно семь лет назад упал этот метеорит, предупредив о том, каким будет второе и третье горе Апокалипсиса.
Ореховых палочек у пророчицы было ДВЕ, для второго и третьего горя Апокалипсиса, пророчица требует обратить внимание на ЛЮБУЮ деталь происходящих в келье пророческих событий и явлений, будь то предметы, действия, слова или движения.
Пророк всегда говорит только конкретные вещи, он не шаман, он не говорит аллегориями, и во всех его словах или нелепых, на первых взгляд, суетливых действиях, непонятных словах и жестах, не только руками, но и телом, истинный пророк открывает Божественную истину».
[Примечание.
Автор статьи Илья Ильин является аналитиком, поэтому его исследование Вечного Завета, а также даты первого и второго горя Апокалипсиса, определённые им в Священном Писании, могут быть иными, поэтому предлагается читателю, у которого есть прилежание и старательность, определить самостоятельно эти даты.
8300 год от сотворения Адама – 2792 год от Рождества Христова, время конца мира (третье горе Апокалипсиса), изложенное в Вечном Завете, а также в творениях Иоанна Богослова, Данте Алигьери и первого свидетеля Откровения Иоанна Богослова»].
* * *
Естественно, первое «пророчество» от рабы Божией Ирины: «это будет последнее десятилетие: с 2018 по 2028 годы» имело гораздо больший успех у читателей, чем второе «пророчество» от Ильи Ильина: «2792 год от Рождества Христова, время Конца мира», так как первые даты к нам гораздо ближе по времени.
[Историческая справка.
Параскева Дивеевская (блаженная Паша Саровская, в миру – Ирина, 1795-1915), родилась в Спасском уезде Тамбовской губернии в семье крепостного крестьянина помещиков Булгиных (грамоте не обучалась). В возрасте 33-ёх лет в 1828 году вместе с мужем была продана помещикам Шмидтам. Через три года после смерти мужа, не выдержав жестоких побоев со стороны новых хозяев, бежала, жила долгое время в Саровском лесу в землянке. После отмены «крепостного права», приняла постриг с именем Параскевы.
В 1884 году пришла в Серафимо-Дивеевский монастырь. Современники отмечали: блаженная давала пророческие указания чаще всего не прямыми словами, а, иносказательно – действиями, проживая в небольшом домике слева от монастырских ворот].
К блаженной Параскеве Дивеевской в 1903 году, после канонизации преподобного Серафима Саровского, действительно, приезжали император Николай II и императрица Александра Фёдоровна.
О ней оставили свои «Воспоминания»: архимандрит Серафим (Чичагов), богословский писатель С. Нилус, игумен Серафим (князь Путятин), монахиня Серафима (Булгакова).
Данного пророчества у них – нет.
Причём князь Путятин в последний раз приезжал к ней в сентябре 1915 года, буквально за месяц до смерти блаженной.
Из его «Воспоминаний» о последней встрече:
«Великая подвижница-прозорливица, Саровская Прасковья Ивановна... предсказывала надвигающуюся на Россию грозу. Портреты Царя, Царицы и Семьи она ставила в передний угол с иконами и молилась на них наравне с иконами, взывая: «Святые Царственные мученики, молите Бога о нас».
В 1915 году, в августе, я приезжал с фронта в Москву, а затем в Саров и Дивеево, где сам лично в этом убедился. Помню, как я служил Литургию в праздник Успения Божией Матери в Дивееве, а затем прямо из церкви зашёл к старице Прасковье Ивановне, пробыв у неё больше часа, внимательно слушая её грядущие грозные предсказания, хотя выражаемые притчами, но все мы с её келейницей хорошо понимали и расшифровывали неясное. Многое она мне тогда открыла, которое я тогда понимал не так, как нужно было, в совершающихся мировых событиях.
Она мне ещё тогда сказала, что войну затеяли наши враги с целью свергнуть Царя и разорвать Россию на части. За кого сражались и на кого надеялись, те нам изменят и будут радоваться нашему горю, но радость их будет ненадолго, ибо и у самих будет то же горе.
Прозорливица при мне несколько раз целовала портреты Царя и семьи, ставила их с иконами, молясь им как святым мученикам. Потом горько заплакала. Эти иносказательные поступки понимались мною тогда, как переживаемые великие скорби Царя и Семьи, связанные с войной, ибо хотя они не были растерзаны гранатой и ранены свинцовой пулей, но их любящие сердца были истерзаны беспримерными скорбями и истекали кровью. Они были действительно бескровные мученики. Как Божия Матерь не была изъязвлена орудиями пытки, но при виде страдания Своего Божественного Сына, по слову праведного Симеона, в сердце ей прошло оружие. Затем старица взяла иконки Умиления Божией Матери, пред которой скончался преподобный Серафим, заочно благословила Государя и Семью, передала их мне и просила переслать. Благословила она иконки Государю, Государыне, Цесаревичу, Великим Княжнам Ольге, Татьяне, Марии и Анастасии, Великой Княгине Елисавете Феодоровне и А. А. Вырубовой. Просил я благословить иконку Великому Князю Николаю Николаевичу, она благословила, но не Умиления Божией Матери, а преподобного Серафима. Больше никому иконок не благословила, хотя я даже сам просил для некоторых, но мои просьбы не повлияли, так как она действовала самостоятельно. Иконки были тотчас же посланы по принадлежности, где и были получены своевременно. После этого я пробыл в Дивееве ещё несколько дней, по желанию старицы ежедневно ходя к ней, поучаясь от неё высокой духовной мудрости и запечатлевая в сердце своём многое, тогда мне ещё не понятное.
Только теперь мне представляется более ясным, как Богом было открыто этой праведнице всё грядущее грозное испытание уклонившемуся от Истины русскому народу. Непонятно было для меня тогда, почему всем, кроме Великого Князя Николая Николаевича иконки не преподобного Серафима, а Умиления Божией Матери, пред которой скончался преподобный Серафим. В настоящее время для меня это ясно: она знала, что все они кончат жизнь кончиной праведников-мучеников. Целуя портреты Царя и Семьи, прозорливица говорила, что это её родные, милые, с которыми скоро будет вместе жить. И это предсказание исполнилось. Она через месяц скончалась, перейдя в вечность, а ныне вместе с Царственными мучениками живёт в небесном тихом пристанище […]» («Воспоминания о прожитом», Париж, стр. 91-92, 1920).
* * *
Монахиня Серафима (Булгакова), жила в Серафимо-Дивеевском монастыре с конца XIX-го века, подробно описала последние две недели жизни Параскевы Дивеевской.
Поэтому, ознакомившись с текстом рабы Божией Ирины, я в разделе «Контакты» данного сайта задала ей вопросы: «Каким первоисточником Вы пользовались? Кому и когда прозорливица сказала данное пророчество? Опубликуйте Ваши автобиографические данные».
Ответа не последовало, а мне доступ на сайт был закрыт.
Так как, ещё раз повторюсь, все современники, близко знавшие блаженную, отмечали, что она давала пророческие указания чаще всего не прямыми словами, а иносказательно – действиями, то такая подробность, «как погибнет не только вся семья, но и четверо слуг», вызывает «большие» сомнения.
Кроме того, в тексте употреблены слова, которые «культурные», интеллигентные люди начала XX-го века употреблять не могли (воспитание тогда было другим). Сравните стиль письма, скажем князя Жевахова, князя Путятина, князя Булгакова, князя Долгорукова, писателей Соловьёва и Нилуса, монахини Серафимы – это были образованные люди, они не могли так писать.
Можно, конечно, предположить, мол, блаженная, заранее зная «о загнивании либерально-помещичьей интеллигенции», доверила это пророчество «представителю из рабочего или крестьянского класса», который всё записал простым народным языком. Можно, при желании, и не такое предположить в период «второго этапа Багряного Зверя» (1991-2025), только всё это блуд.
Кстати, если внимательно изучить текст, то можно заметить, стиль выражений блаженной очень похож на стиль выражений самой рабы Божия Ирины. Сравните: «И если не покаялся, жаль мне этот русский народ: блевотиной должен изойти, пока не закричит: «Монархию нам!»» и «Я бы бежала вперёд паровоза: какая там христоподобная жертва!».
Следовательно, пока не станет известно, кому Параскева Дивеевская доверила данное «пророчество» и откуда его взяла раба Божия Ирина, то следует его рассматривать, как «новодел». Если раба Божия Ирина хочет, чтобы данный текст вошёл в историю пророчеств, тогда не должно быть никаких «тайн». Она должна ответить: «Каким первоисточником она пользовалась? Кому и когда прозорливица сказала данное пророчество? Опубликовать свои автобиографические данные».
Анонимщицам в Отечественной истории пророчеств делать нечего.
* * *
Письмо – вопрос:
«На сайте «Серафимо-дивеевская тайна» сказано:
Скоро Россию ждёт небывалый рассвет, а в стране снова будет монархия, при этом идёт ссылка на блаженную Пашу Саровскую, что Вы об этом думаете?»
Ответ:
Никакого рассвета Россию в ближайшее время не ждёт, так как население пока ещё официально живёт в Российской Федерации. Сегодня в народе многие говорят: «Страна у нас разделена на две части: это Москва и всё остальное», а вот, что страна у нас разделена на три части: «Москву, Россию и всё остальное» – слышать пока ещё не приходилось. Если Россию ждёт в ближайшее время – рассвет, то встаёт законный вопрос: «Что тогда будет с Москвой, с её «высококвалифицированными» чиновниками, и со всеми остальными?»
Поэтому тому, кто это написал и ждёт небывалого рассвета, могу только посоветовать спуститься с горных небесных вершин на нашу грешную землю и перестать заниматься «блудом». Я понимаю, в период «второго этапа Багряного Зверя» (1991-2025) хочется прослыть «горячим» патриотом своего Отечества, но если уж вы начинаете «пророчествовать», то хотя бы увязывайте свои «прорицания» со «Святым Писанием».
Что касается – монархии.
В Дивееве жили две «блаженные», которые несли на себе тяжкий подвиг юродства Христа ради. Это блаженная Пелагия Ивановна Серебренникова (1809-1884), нёсшая свой подвиг по благословению самого отца Серафима Саровского (1759-1833), и преемственно сменившая её в 1883 году, блаженная Параскева Дивеевская (Паша Саровская, в миру – Ирина, 1795-1915).
Всё, что российское общество сегодня знает о них, оно знает в основном из «Летописи Серафимо-дивеевского женского монастыря», составленного архимандритом Суздальского монастыря Л.М. Чичаговым (издание 1896 года) и книг богословского писателя С.А. Нилуса (1862-1929). Любой, кто хочет более внимательно ознакомиться с данной темой, должен прочитать эти книги самостоятельно, дабы отделить «доброе зерно исторической правды от современных плевел (новоделов)».
У Сергея Нилуса о «новой династии монархов» ничего не сказано, хотя он лично неоднократно беседовал с блаженной Христа ради Параскевой Дивеевской, а также общался с монахинями монастыря, которые ежедневно помогали блаженной Пелагии Ивановне Серебренниковой нести свой подвиг (умерла за несколько лет до приезда писателя в монастырь).
Ничего на эту тему не найдём и у архимандрита Суздальского монастыря Л.М. Чичагова. Поэтому прежде, чем серьёзно начать обсуждать данную тему «небывалого рассвета» хотелось бы знать: во-первых, когда оно было произнесено, во-вторых, кто его записал и сохранил для потомков.
Если окажется, что данное пророчество «случайно» было найдено в период «второго этапа Багряного Зверя» (1991-2025), то это «новодел», который к пророчествам не имеет никакого отношения.
* * *
В 1911 году в Серафимо-дивеевском женском монастыре, побывал епископ Феофан (в миру Василий Дмитриевич Быстров, 1872-1940), там он общался с блаженной Пашей Саровской.
Позднее архиепископ, живя уже за границей, вспоминал:
«На мой вопрос: Что ждёт царственную семью?
Блаженная вдруг вскочила на скамейку и схватила портрет Государя Императора Николая II, висевший на стене, и швырнула его на пол. Затем быстро схватила портрет Государыни Императрицы Александры Федоровны и также швырнула его на пол. Затем приказала келейницам вынести портреты на чердак.
Я спросил: Что ждёт цесаревича?
Блаженная скупо ответила: Зарезан будет агнец.
Я хотел спросить о судьбе царских дочерей, но почему-то побоялся, всё ещё находясь под впечатлением увиденного.
– «Старцы» говорят вторая половина царствования Николая Александровича будет спокойной? – спросил я.
– Не верь. Они заблуждаются.
Когда я пересказывал Государю все действия блаженной, Государь стоял молча, наклонив голову. Он ни слова не сказал по поводу сообщённого мною. Ему, видимо, было очень тяжело слушать это пророчество Прозорливой. Только в самом конце он поблагодарил меня. И это провидение дивной рабы Божией, данное ей Самим Богом, сбылось через шесть лет».
Таким образом, в «Воспоминаниях» епископа также нет ни слова о небывалом рассвете и что в стране снова будет монархия.
Поэтому прежде чем обсуждать данную тему, – давайте распутаем клубок и попытаемся найти автора, не забывая, что после 1919 года Серафимо-дивеевский женский монастырь фактически был закрыт. Архив монастыря до нашего времени не сохранился. Между старым монастырём и современным лежит пропасть в 80 лет, поэтому говорить о сохранённых «сестрами» традициях, а тем более о передаваемых из уст в уста «тайнах» серьёзно нельзя.
Я занималась подобными поисками в 80-ых годах прошлого столетия, когда искала информацию: о блаженной Дунешке Чудиновской (Евдокии, 1870-1948), блаженной Пелагии (Лобачёва, 1890-1966) и о блаженном Афанасии (Сайко, Орловском Христа ради юродивом, 1887-1967). Поэтому прекрасно понимаю, что, значит, «добыть достоверную информацию» у наших старушек, ближайших соседок, тем более богословского духовного содержания. Ничего не помнят, ничего не знают, «время было такое». А ведь тогда между моими поисками и уходом из жизни прозорливцев был период в десять – двадцать лет.
Что же тогда говорить о периоде в 80 лет.
* * *
Блаженная Паша Саровская (в миру Ирина или Параскева Ивановна) родилась в 1795 г. в селе Никольском Тамбовской губернии в семье крепостного крестьянина. Она любила церковные службы, усердно молилась, избегала гостей. В 20 лет ее сильно избили солдаты. Она поехала в Киев и она приняла тайный постриг с именем Параскева. Она бродила по России, голодала и терпела стужу. В Саровский лес она попала около 30 лет, жила в пещере, которую себе вырыла. Ходила она временами в Саров, в Дивеево, и ее чаще видели на Саровской мельнице, куда она являлась работать на живущих там монахов.
Она обладала приятной наружностью. Во время своего житья в Саровском лесу, долгого подвижничества и постничества Паша имела вид Марии Египетской. Худая, высокая, совсем сожженная солнцем и поэтому черная, носила в то время короткие волосы, так как все поражались ее длинными до земли волосами, придававшими ей красоту, которые мешали ей теперь в лесу и не соответствовали тайному постригу. Босая, в мужской монашеской рубашке, свитке, расстегнутой на груди, с обнаженными руками, с серьезным выражением лица, она приходила в монастырь и наводила страх на всех, не знающих ее. За четыре года до переезда в Дивеевскую обитель она временно проживала в одной из деревень. Ее уже считали тогда блаженной, и прозорливостью своею она заслужила всеобщее уважение и любовь. Крестьяне и странники давали ей деньги, прося ее молитв, а исконный враг всего доброго и хорошего в человечестве вселил разбойникам напасть на нее и ограбить несуществующее богатство, чем уподобил ее страдания страданиям батюшки отца.
Все ночи блаженная проводила в молитве, а днем после церковной службы жала серпом траву, вязала чулки и выполняла другие работы, непрестанно творя Иисусову молитву. С каждым годом возрастало число страждущих, обращавшихся к ней за советами, с просьбами помолиться за них.
В 1903 году во время прославления преподобного Серафима Саровского Параскеву посетили Император Николай II и Императрица Александра Федоровна. Им предрекла блаженная скорое рождение долгожданного Наследника, а также гибель России и царской династии, разгром Церкви и море крови, после этого Государь не раз обращался к предсказаниям Параскевы Ивановны, посылая время от времени к ней великих князей за советом. Незадолго до своей кончины блаженная часто молилась перед портретом Государя, предвидя скорую его мученическую смерть.
Скончалась блаженная схимонахиня Параскева в 1915 году в возрасте 120 лет. Могилка Параскевы Ивановны находится у алтаря Троицкого собора.
Теперь в пустыньке блаженной Параскевы Ивановны устроен музей. В нем три зала. В одном устроена мемориальная комната блаженной с кроватью, с многочисленными куклами, с чайным столом, со множеством икон, как и было у блаженной Паши.
В витрине висят синее платье и рубашка с розовыми рукавами, они принадлежали блаженной Параскеве Ивановне, в них она ходила к причастию. Она любила яркие, красные цвета и, когда встречала почетных гостей, надевала на себя несколько сарафанов сразу.
В красном углу среди старинных икон помещена икона «Усекновение главы Иоанна Крестителя», которая до революции находилась в келье блаженной Параскевы Ивановны. В центре большого зала обращает на себя внимание витрина с монашеской одеждой прежних дивеевских сестер. Экспозиции этого зала посвящены первоначальницам Дивеевской обители, здесь представлены их личные вещи, фотографии, портреты.
Третья комната посвящена прославлению преподобного Серафима
. Об этом событии рассказывают старинные фотографии, документы и памятные сувениры того времени, когда состоялось прославление. Представлен покров, вышитый Царицей Александрой Федоровной в дар Саровской пустыни в 1903 году для возложения на раку святого Серафима. В музее воссоздана часть кельи преподобного саровского старца: угол с копией иконы Божией Матери «Умиление». Здесь находятся стул, табуретка, лесенка, сделанные руками преподобного Серафима. До революции здесь дивеевские сестры читали неусыпаемую Псалтирь. Сегодня эта традиция возобновлена в домике блаженной Паши Саровской.
До сих пор основными источниками сведений о Паше Саровской считались «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря», написанная митрополитом Серафимом (Чичаговым), и воспоминания монахини Серафимы (Булгаковой), близко общавшейся с келейницей блаженной Евдокией (Дуней) Барсковой. Обнаруженные же автором этих строк письма, несмотря на то что носят по преимуществу бытовой характер, представляют собой несомненную ценность как достоверный исторический источник, позволяющий подтвердить многие факты, известные из предания. Они также проливают свет на важные подробности, в особенности касающиеся кончины блаженной.
Прежде чем перейти непосредственно к письмам, необходимо сказать несколько слов об их авторах — келейнице, писавшей от имени блаженной, и ее адресатах. Из разных источников известно, что у блаженной Параскевы было несколько келейниц. Много лет старшей и наиболее любимой из них была монахиня Серафима (в миру Анна Ивановна Капустина). Но в 1913 году ее уже не было в живых. Из воспоминаний -монахини Серафимы (Булгаковой) известна другая келейница — послушница Евдокия Ивановна Барскова (1879 — после 1919 года). Приводимые ниже письма написаны послушницей Пелагеей. Точных сведений о ней нет. Однако можно предположить, что речь идет о послушнице Пелагее Федоровне Верховой (1871 — после 1919 года, из крестьян села Кременки Ардатовского уезда Нижегородской губернии), которая значится в списке сестер 1917-1919 годов под № 694 на синодичном и псалтирном послушании перед Евдокией Барсковой (№ 695). Известно, что в домике Паши Саровской после ее кончины читалась непрестанно Псалтирь, а тот факт, что нижеприведенные письма написаны послушницей Пелагеей, может указывать на ее старшинство после кончины монахини Серафимы. А.П. Тимофиевич, посетивший Дивеево и Саров в 1926 году, сообщает о многолетней келейной блаженной Паши монахине Киприане (Тимофиевич А.П. Божии люди. М.: Паломник, 1995. С. 92-93). К сожалению, пока не удается с достоверностью определить, о ком идет речь. Возможно, это всё та же бывшая послушница Пелагея, письма которой здесь приводятся, получившая в монашестве имя Киприаны.
Что касается ее корреспондентов, то сложно с точностью сказать, о ком в данном случае идет речь, один или два человека обозначаются мирским и монашеским именами. Однако можно сделать некоторые предположения. В Ильинском Афонском скиту находится большая икона преподобного Серафима Саровского со следующей надписью: «Дар надворнаго советника Константина Андреевича Патина. 27 Октября 1913 года». Этим дарителем скорее всего был популярный в военных кругах автор-составитель сборников, руководств и указателей разного рода законоположений, касающихся военного ведомства, К.А. Патин. Он служил в 1890-х годах делопроизводителем Управления воинского начальника Крапивенского уезда Тульской губернии, а позже в той же должности в Тамбовской губернии. Среди его работ наиболее известны «Полный и подробный алфавитный указатель приказов по военному ведомству, циркуляров, предписаний и отзывов Главного Штаба и прочих главных управлений и приказов, приказаний и циркуляров по всем военным округам за пятьдесят два года — с 1859 по 1911 г.», а также «Учебник для учеников писарских классов по ознакомлению их с письмоводством, делопроизводством и военными постановлениями».
Применительно к исследуемой теме важны три обстоятельства: 1) совпадение времени прибытия на Афон адресата письма со временем, обозначенном в надписи на иконе (1913 год); 2) была подарена именно икона преподобного Серафима Саровского, а не какого-либо иного святого; 3) К.А. Патин не продолжил свой капитальный справочник за последующие годы (это было сделано другим человеком.), что косвенно указывает на его возможный уход в монастырь. Хотя не существует твердых доказательств тождественности К.А. Патина и отца Серафима, а отсутствие сведений о лицах (или лице) с подобным именем в списке монахов и послушников Пантелеимонова монастыря за период между 1913 и 1915 годами не позволяет утверждать это с определенностью, автору исследования всё же представляется наиболее вероятным, что письма адресованы одному и тому же человеку. В первую очередь на это указывает само их содержание. В первом из них (от 29 марта 1913 года) говорится о получении благословения блаженной для ухода на Афон, а во втором (от 30 мая 1913 года) об этом сообщается как об уже совершившемся факте. Кроме того, само нахождение всех писем в виде комплекса, хранящегося в библиотеке монастыря с давнего времени, также вероятнее всего указывает на один источник их происхождения.
Письма (всего их пять) написаны в период между 29 марта 1913 года и 11 мая 1916 года на 12 отдельных листах с оборотами. Необходимые пояснения даются в примечаниях к каждому письму. Печатаются с сохранением авторской орфографии и пунктуации. Публикуются впервые.
Глубокоуважаемый Константин Андреевич!
Получила Ваше письмецо и Святыню, за что приношу Вам сердечную благодарность, а также и за книги.
Вами присланную святыню, портрет Ваш и письмо подавала Старице Прасковье Ивановне, она что то все тревожилась, из чего я и заключила, что кто нибудь из домашних или из знакомых против Вашего желания идти на Афон, я спрашивала ни один раз Прасковью Ивановну, что благословит ли она идти Вам на Афон, но она ничего ни говорила, а все время была непокойная, так я ничего и не добилась и не поняла к чему это все она тревожилась 1 .
Положитесь Константин Андреевич, на волю Божию, как Господь Вам научит, так и поступайте, только было бы у Вас искреннее желание послужить Господу Богу. Господь да благословит путь Ваш.
При пожелании Вам всех благ от Господа Бога и добраго здоровья пребываю душевно-почитающая Вас.
недостойная послушница Блаженной старицы грешная Пелагея
1913 года. Марта 29 дня
жертву Вашу 5 р. получила и передала Блаженной старице, она помолится за Вас.
Примечания
1 Нужно вспомнить, что это был разгар афонской смуты «имяславцев». Не с этим ли было связано беспокойство блаженной?
Преподобне отче Серафиме моли Бога о нас!
Боголюбивейший раб Божий Константин Андреевич!
Спасайтесь о Господе!
Получила Ваше письмецо, за которое приношу Вам глубокую благодарность.
Блаженная старица посылает Вам Божие Благословение и материнский привет, да хранит Вас теперь Сама Владычица, Царица Небесная Верховная Игумения Горы Афонской, под своим Божественным Покровом! Дай Господи Вам спасаться и духовно подвизаться во всех добродетелях христианской жизни.
Блаженная старица когда подавали Ваше письмо была что то тревожная, да Бог весть к чему она тревожится подумаешь на свой счет а выходит не так, мы слова ея объясняем по своему а выходит по другому, и когда только случится с тобой припоминаешь ея слова, и тут только их уразумеваешь. Так вполне предайтесь, Боголюбивейший Константин Андреевич, воле Божией Господь да устроит путь Ваш.
Желая Вам здоровья и милости Божией, пребываю с почтением к Вам недостойная послушница Блаженной старицы грешная Пелагия.
1913 г. Мая 30 дня.
Серафимо-Дивеевский монастырь
Преподобне отче Серафиме моли Бога о нас!
Честнейший Батюшка О. Серафим!
Получили уважаемое письмецо Ваше, которому были рады, а то вспоминали, где наш подвижник и как живет, но теперь — видно из письма Вашего что живете слава Богу. Доброе дело, подвизайтесь — спасайтесь, время не ждет, а все приближается к концу. Да поможет Вам Господь еще более преуспевать в духовной жизни. Да и нас-то не забывайте.
Спаси Вас Господи за память и все добрые пожелания. Читала письмецо Ваше мамашеньке Прасковье Ивановне. Она шлет Вам Божие благословение и свое материнское, помолится за Вас и Вам велит чулочки вязать т.е. молиться. Да сохранит Вас Владычица во все дни жизни Вашей.
Взаимно и от нас примите поздравление с прошедшим Праздником Рождества Христова, Новым Годом, Св. Богоявлением и наступающей Св. -Четыредесятницей, да поможет Вам Всещедрый Господь провести сии спасительные дни в добром здоровии, спасении и дождаться Светлаго Христова Воскресения.
Спасайтесь!
Да, действительно трудно жить Вашим бедным подвижникам, не имея насущнаго куска хлеба, жизнь подходит на древне пустынную. Помоги же им Господи! Мы в России еще этого не испытываем. Много скорбей принесла эта ужасная и небывалая война 1 . Нет ни однаго семейства, чтобы было без слез.
Мамашенька всем велит усерднее молиться за Государя и христолюбивое воинство. Да ниспошлет Милосердый Господь победу над врагами нашими.
При молитвенном пожелании Вам всех благ от Господа Бога и здоровья. недостойная послушница Пелагия.
1915 года. Января 4 дня.
Примечания
1. 28 июля 1914 г. Австро-Венгрия объявила войну Сербии, что стало началом Первой мировой войны, в которую 1 августа вступила и Россия.
Воистину Воскресе!
Возлюбленный о Господе и
Дорогой наш Батюшка О. Серафим!
Получили уважаемое письмецо Ваше и в нем письмо О. Архимандрита 1 , которому и посылаю отдельно.
Спаси Вас Господи, глубокоуважаемый Отец Серафим, за поздравление и все добрыя пожелания.
Взаимно и Вас старица Прасковья Ивановна приветствует с текущими днями святой Пятидесятницы 2 , молится за Вас да укрепит Воскресший Жизнодавец Ваши силы душевныя и телесныя и да поможет Вам потрудиться для Святой Обители и свое спасение.
Мамашенька часто оч. изнемогает. Иногда сами удивляемся, именно, что только Благодать Божия подкрепляет старческия силы ея. Она хотя и с трудом, все-таки встанет и попрядет 3 ; а если кого ударит палкой 1-2 или 3 раза 4 , то и не отдышится.
С портретом Государя Она часть разговаривает, но больше не понятно, только постом вслух сказала: «Государь! на конце, я оглядела»5 а потом опять шопотом говорила.
Дай Господи, что-бы скорее победить этаго гордаго врага — много он причинил скорбей всей-всей Матушки России и продчим, но конечно все делается по воле Божией за наши грехи.
У нас в Обители тоже ежедневно совершают молебен за Государя и воинов, а по субботам панихида по убиенным воинам. Вечная им память! Оне все св. мученики-страдальцы. Надо и нам туда стремиться от сей привременной и краткой жизни а главное смиряться и любить ближнего. Да поможет нам Господь!
Да, ни легко и Вашему О. Архимандриту в такие трудные времена, надо о всех заботиться, только надежда на милосердие Божие. Ах! как у Вас все дорого. Помоги-же Вам Господи! а у нас ржаная мука по 1р. 40к. и дороже за пуд.
Я часто думаю как Ваши пустынники-старчики собираются на обед, да наверное по смирению своему много и слез проливают. Простите меня за многоглаголание.
От души желаю Вам получить всех-всех благ от Воскресшаго Господа, а главное здоровья и душевнаго спасения. Доброжелательница Ваша гр. пос. Пелагия. Прошу Св. молитв Ваших за старицу, себя и сестер обители нашей.
1915 г. Апреля 2 дня.
Примечания
1 Настоятель Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне в 1909-1940 гг. архимандрит Иакинф (Кузнецов). Однако нельзя исключить возможность того, что речь идет о настоятеле Свято-Ильинского скита архимандрите Максиме (1901 — после мая 1914 г.). Поскольку только Ильинский скит не участвовал в событиях 1912-1913 гг., то понятна причина, по какой его мог выбрать для поселения Константин Андреевич.
2 Пасха в 1915 г. праздновалась 4 апреля по новому стилю.
3 Известен обычай блаженной прясть и раздавать пряжу в благословение как символ и поощрение к молитве.
4 Если блаженная была чем-либо или кем-либо недовольна, то часто колотила таковых своей палкой. «В эти годы многие приезжали в Саров и Дивеево. Приезжал и Распутин со свитой — молодыми фрейлинами. Сам он не решился войти к Прасковье Ивановне и простоял на крыльце, а когда фрейлины вошли, то Прасковья Ивановна бросилась за ними с палкой со словами: “Жеребца вам стоялого”, они только каблучками застучали.
Приезжала и Вырубова. Но тут, боясь, что Прасковья Ивановна опять что-нибудь выкинет, послали узнать, что она делает. Прасковья Ивановна сидела и связывала поясом три палки (у нее было три палки. Одна называлась “тросточка”, другая “буланка”, третья — не помню) со словами:
— Ивановна, Ивановна (так она сама себя называла), а как будешь бить? — Да по рылу, по рылу! Она весь дворец перевернула!
Важную фрейлину не допустили, сказав, что Прасковья Ивановна в дурном настроении» (Воспоминания монахини Серафимы (Булгаковой) // Преподобный Серафим Саровский и Дивеевская обитель. М.: Отчий дом, 2011. С. 396).
5 В воспоминаниях монахини Серафимы (Булгаковой) также сообщается об этом факте: «Перед смертью она все клала земные поклоны перед портретом Государя. Когда она уже была не в силах, то ее опускали и поднимали келейницы.
— Что ты, Мамашенька, так на Государя-то молишься?
— Глупые, он выше всех царей будет.
Было два портрета царских: вдвоем с Государыней и он один. Но она кланялась тому портрету, где он был один. Еще она говорила про Государя:
— Не знай преподобный, не знай мученик?» (Там же. С. 396)
«Незадолго до своей смерти Прасковья Ивановна сняла портрет Государя и поцеловала в ножки со словами:
— Миленький уже при конце» (Там же. С. 397).
Воистину Воскресе!
Глубокопочитаемый батюшка О. Серафим!
Наконец-то и от Вас получила весточку. Спаси Вас Господи за добрыя Ваши пожелания. Взаимно и Вам желаю всего наилучшего, а паче всего душевнаго спасения.
Я Вам посылала письмо, но видно его не получали, не знаю, и это сохранно-ли получите. О дорогой нашей мамашеньки сообщаю Вам вторично, что она, наша дорогая, волею Божиею тихо и безболезненно скончалась 1915 г. Сент. 22 дня. Этот год она ослабела, но особенно с 14 сент. Ее соборовали, несколько раз причащали Св. Тайн и прочитали отходную, после чего она ясно сказала: «слава Богу». Говорила она мало. 14 Сент. сестры все с ней прощались, она раньше никому не позволяла целовать ручки, а если кому и давала это редкость, а тут всем давала, даже приподнимала, а кого за голову, или за волосы потреплет, как-бы учит. С этого дня она только и питалась св. водичкой. Глазками глядела на Св. Иконы и говорила: «Папенька! Батюшка Серафим! возьми меня я уезжаю домой», или «возьми меня», а ручкой как-бы кого к себе манила. Матуш. Игумения 1 почти неотлучно здесь была, т.к. много раз приходилось ее безпокоить, и она несмотря на свои безчисленные дела по Обители все оставляла и приходила. Старица бывало скажет: «Матушка, дорогая сядь, сядь», и до тех пор не успокоится, пока она сядет около ея. Каждое слово старицы нельзя было слушать без слез. Когда мы просили ее помолиться за благодетелей ея, то Она сказала: «помолюсь за всех, за всех». Мы тут заплакали и спросили: Мамашенька, на кого-же ты нас оставляешь? «на Бога» Последния минуты она тихо дышала, и тако ея Праведная душа отошла ко Господу в 2? ч. дня. Тяжело было раставаться с этим духов. сокровищем, но путь этот неизбежен и твердо надеемся, что Она всех своих чад и кто ее помнит не забудет в своих великих молитвах у Престола Божия! Она и Вас незабудет свое чадо у Престола Божия. Отпевание соверш. 25 Сент. Нашим Преосвящ. Иоакимом 2 . (Было торжественно и не вериться, что мамашеньки нет. Она духом всегда с нами.) Духовенством сказано было надгробное слово — и все присутствующия неутешно плакали.
Во время стихир на отпевании: Придите последнее целование все последний раз прощались с дорогой мамашенькой я и за всех ея почитателей простилась с Ней, как и при жизни ея я тоже за всех Вас прощалась.
Старица лежала величественная и покойная, так и не ушел бы от Нея. Тело ея погребено у собора рядом с блаженными Пелагией Ив. и Наташинькой. Стоит на ея могилке Крест, горит лампадочка, служ. панихиды.
В келии ея в продолжении 40 дней читали псалтирь о упокоении Праведной ея души, а теперь и о всех благодетелей. Горят свечи, масло и служат панихиды ежедневно.
На молитвен. память посылаю Вам поясок, которым послед. дни она была опоясана и держала своими ручками, и карточку. Я верю, что Вы молитесь о ней.
Убедительно прошу Вас о получении письма меня уведомить.
Душевно рада за Вас, что вы живете под Покровом Царицы Неб. и уже привыкли. Слава Богу! Да хранит Вас Матерь Божия за молитвы старицы во все дни жизни Вашей.
Прошу Св. молитв Ваших, греш. послуш. Пелагия.
1916 г. Мая 11 дня.
P.S. Новых книг о старице пока еще нет 3 .
Примечания
1 Игумения Александра (Траковская).
2 Иоаким (Левитский), архиепископ Нижегородский и Арзамасский в 1910-1918 гг.
3 Отдельные жизнеописания Паши Саровской помимо содержащегося в «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря» были изданы еще при ее жизни:
Паша Саровская юродивая. М.: Изд-во И.Д. Сытина, 1904.
Юродивая Паша Саровская, старица и подвижница Серафимо-Дивеевского женскаго монастыря.
М., 1904.
Саровская Паша юродивая подвижница. СПб.: Изд-во А.А. и Н.И. Холмушиных, 1906.
Паша, Саровская юродивая. Полное жизнеописание подвижницы. Одесса: Тип. Е.И. Фесенко, 1909. Последнее жизнеописание блаженной пользовалось особенно широкой известностью. В 1912 г. в Одессе было напечатано второе издание. По свидетельству А.С. Волжского (Глинки): «Книгу эту здесь (в Дивееве) продают всюду. Ею благословляет сама Паша — из рук ея дают книжку ухаживающия за П[р]асковьей Ивановной послушницы» (Волжский А.С. В обители преподобного Серафима. М.: Путь, 1914. С. 61).
Краткое жизнеописание
Блаженная Параскева Дивеевская, более известная как Паша Саровская (в миру Ирина Ивановна), родилась в селе Никольском Спасского уезда Тамбовской губернии (ныне Торбеевский район Мордовской Республики). Точная дата ее рождения неизвестна и определяется приблизительно между 1795 и 1807 годами. Согласно свидетельству ее первого биографа священномученика Серафима (Чичагова), автора труда под названием «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря Нижегородской губ. Ардатовского уезда», блаженная Параскева была дочерью Ивана и Дарьи, крепостных крестьян помещиков Булыгиных. Кроме нее в семье было еще трое сыновей и две дочери.
В 17-летнем возрасте Ирина была выдана замуж за крестьянина Федора, с которым прожила 15 лет, не имея детей. По прошествии этого срока они с мужем были проданы в соседнее татарское село Сургодь помещикам-немцам лютеранского вероисповедания. Новыми хозяевами будущей блаженной стали подлекарь (врач, не имеющий законченного медицинского образования), надворный советник Карл Шмиде и его супруга, урожденная фон Ганевальд. Любопытно, что некоторые подробности биографии супругов Шмиде позволяют более точно определить дату рождения Саровской чудотворицы. «Шмид» (Schmied) по-немецки значит «кузнец», или Кузнецов, что указывает на низкое происхождение, в отличие от дворянской фамилии его супруги. Однако Карл Шмиде и его потомство были в 1832 году внесены в Третью часть дворянской книги Пензенской губернии, а позже и Тамбовской. Это значит, что около 1832 года Карл Шмиде дослужился до чина коллежского асессора, дававшего в то время потомственное дворянство и право владеть крепостными. Место службы Карла Шмиде, по-видимому, находилось в городе Пензе, где он с супругой числился среди прихожан местной Лютеранской Евангелической Церкви (ГАТО. Ф. 161. Оп. 1. Д. 7198. 1845 г. Л. 22). Очевидно, что после получения дворянства в 1832 году Шмиде и купили землю в селе Сургодь, а к ней стали прикупать и крепостных крестьян. Если признать хронологически точными данные чичаговской «Летописи» о ключевых событиях из жизни святой, то выходит, что блаженная Параскева родилась не ранее 1800 года.
Через пять лет муж Ирины умер от чахотки и хозяева взяли ее в кухарки и экономки. Она категорически отказалась вновь выходить замуж и добросовестно занималась господским хозяйством. Но через полтора года произошла кража холстов у помещиков и подозрение пало на Ирину. По просьбе господ полицейские жестоко ее пытали, но она не призналась в краже. Позже благодаря помощи местных жителей полиция обнаружила истинную виновницу и место, где было спрятано украденное.
После происшедшего Ирина убежала в Киев, где ее нашли среди богомольцев. Беглянку вернули по этапу, но через год она вновь покинула прежних хозяев. Ее вновь разыскали и вернули помещикам, но те не захотели ее принять, и она пять лет скиталась в родных местах, пока не переселилась в глухой Саровский лес, где прожила около 30 лет. За годы подвижничества и юродства она приобрела широкую известность как среди монашествующих Саровского и Дивеевского монастырей, так и среди местного населения.
После кончины 30 января 1884 года (по ст. ст.) блаженной Пелагеи Дивеевской Параскева навсегда поселилась в Серафимо-Дивеевском монастыре, где приобрела буквально всероссийскую известность благодаря дару прозорливости.
Во время саровских торжеств 1903 года по канонизации преподобного Серафима Саровского блаженную посетили император с императрицей и члены царской семьи. Согласно дивеевскому преданию, Параскева предсказала им рождение сына-наследника. С этого времени началось почитание старицы царской семьей, так что, по свидетельству ее келейницы Евдокии Барсковой, к блаженной постоянно приезжали великие князья с вопросами от государя.
Блаженная скончалась 22 сентября 1915 года (по ст. ст.) в третьем часу дня. Она была похоронена за алтарем Троицкого собора Серафимо-Дивеевского монастыря в кирпичном склепе, над которым устроили часовню. -Отпевание блаженной совершил епископ Нижегородский Иоаким (Левицкий). В советское время захоронение блаженной подверглось осквернению. При возобновлении монастыря в 1990 году могила была восстановлена и на ней поставлен крест.
Во время торжеств, посвященных 250-летию рождения преподобного Серафима Саровского, 31 июля 2004 года блаженная Параскева была причислена к лику местночтимых святых Нижегородской епархии, а 6 октября того же года Архиерейский Собор Русской Православной Церкви установил ее общецерковное почитание. Святые мощи были обретены 20 сентября 2004 года и почивают ныне в Казанской церкви Серафимо-Дивеевского монастыря. Память ее празднуется 22 сентября / 5 октября, а также в день памяти Собора Дивеевских святых 14 / 27 июня.
Домик-келья, где она жила, в 2004 году передан монастырю, ныне в нем находится музей блаженной Паши и истории Дивеевской обители.
Блаженная Паша Саровская (в миру - Ирина) родилась в 1795 г. в селе Никольском Спасского уезда Тамбовской губернии в семье крепостного крестьянина. В семнадцать её выдали замуж. Родные мужа любили её за кроткий нрав и трудолюбие. Прошло пятнадцать лет. Помещики Булгины продали Ирину с мужем господам Шмидтам.
Вскоре умирает муж Ирины. Господа Шмидты пытались выдать Ирину замуж вторично, но услышав слова: «Хоть убейте меня, замуж больше не пойду», решили оставить её у себя дома. Не долго пришлось работать Ирине экономкой, она была оклеветана прислугой, хозяева, заподозрив Ирину в краже, отдали её на истязание солдатам. После жестоких побоев, не выдержав несправедливости, Ирина ушла в Киев.
Беглянку обнаружили в монастыре. За побег крепостной крестьянке долгое время пришлось томиться в остроге, прежде чем её по этапу отправили на родину. Наконец Ирину вернули хозяевам. Проработав два года огородницей у Шмидтов, Ирина опять решилась на побег. Следует отметить, что во время второго побега Ирина тайно приняла постриг с именем Параскевы, получив благословение старцев на юродство Христа ради.) Вскоре блаженную задержали стражи порядка и вернули хозяевам, которые вскоре сами выгнали Ирину.
Пять лет Ирина полураздетая, голодная бродила по селу, затем 30 лет жила в вырытых ею пещерах в Саровском лесу. Окрестные крестьяне и паломники, приходившие в Саров, глубоко чтили подвижницу, просили её молитв. Ей приносили еду, оставляли деньги, а она раздавала всё неимущим.
Жизнь отшельницы была сопряжена с большими опасностями, не столько соседство с дикими зверями в лесу осложняло жизнь Ирины, сколько встреча с «недобрыми людьми». Однажды она была жестоко избита разбойниками, требующими у неё денег, которых у неё не было. Целый год она была между жизнью и смертью.
В Дивеевский монастырь она пришла осенью 1884 г., подойдя к воротам монастыря, она ударила по столбу и предрекла: «Вот как сокрушу этот столб, так и начнут умирать, успевай только могилы копать». Вскоре умерла блаженная Пелагея Ивановна Серебренникова (1809-1884 гг.), которой сам преп. Серафим вверил своих сирот, за ней умер монастырский священник, потом одна за другой несколько монахинь...
Архимандрит Серафим (Чичагов), автор «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря» рассказывал: «Во время своего житья в Саровском лесу, долгого подвижничества и постничества она имела вид Марии Египетской. Худая, высокая, совсем сожженная солнцем и поэтому черная и страшная, она носила в то время короткие волосы, так как ранее все поражались ее длинным до земли волосами, придававшими ей красоту, которая мешала ей в лесу и не соответствовала тайному постригу. Босая, в мужской монашеской рубашке - свитке, расстегнутой на груди, с обнаженными руками, с серьезным выражением лица, она приходила в монастырь и наводила страх на всех, не знающих ее»...
Современники отмечали, что внешность блаженной Паши Саровской менялась от её настроения, она была то чрезмерно строгой, сердитой и грозной, то ласковой и доброй:
« Детские, добрые, светлые, глубокие и ясные глаза её поражают настолько, что исчезает всякое сомнение в её чистоте, праведности и высоком подвиге. Они свидетельствуют, что все странности её, - иносказательный разговор, строгие выговоры и выходки, - лишь наружная оболочка, преднамеренно скрывающая смирение, кротость, любовь и сострадание»...
Все ночи блаженная проводила в молитве, а днем после церковной службы жала серпом траву, вязала чулки и выполняла другие работы, непрестанно творя Иисусову молитву. С каждым годом возрастало число страждущих, обращавшихся к ней за советами, с просьбами помолиться за них.
Очевидцы рассказывали, что Прасковья Ивановна жила в небольшом домике, слева от монастырских ворот. Там у нее была одна просторная и светлая комнатка, в которой вся стена напротив двери « была закрыта большими иконами»: в центре – Распятие, справа Божия Матерь, слева – ап. Иоанн Богослов. В этом же домике, в правом от входа углу, имелась крохотная келья – чуланчик, служащая спальной комнаткой Прасковьи Ивановны, там ночи напролет она молилась. Изнемогая под утро, Прасковья Ивановна ложилась и дремала...
Под окнами ее домика целыми днями толпились богомольцы. Имя Прасковьи Ивановны было известно не только в народе, но и в высших кругах общества. Почти все из высокопоставленных лиц, посещая Дивеевский монастырь, считали своим долгом побывать у Прасковьи Ивановны.
Блаженная чаще отвечала на мысли, чем на вопросы. Люди шли к блаженной за советом и утешением нескончаемой вереницей, и Господь через Свою верную рабу открывал им будущее, врачевал недуги душевные и телесные.
Приведём отрывок из воспоминаний одного Московского корреспондента, которому посчастливилось побывать у блаженной старицы: «...Мы были поражены и обрадованы тем, что эта блаженная с чистым взором ребенка молилась за нас, грешных. Радостная и довольная она отпустила нас с миром, благословив на дорогу. Сильное впечатление произвела она на нас. Это цельная, не тронутая ничем внешним натура, всю свою жизнь, все свои помыслы отдавшая во славу Господа Бога. Она редкий человек на земле, и надо радоваться, что такими людьми еще богата земля Русская».
Загрузка...
