Заговор маршалов. Заговор маршалов Из досье «кп»

Летом 1941 года Джозеф Девис, экс-посол США в СССР в 1937—1938 гг., сделает в своем дневнике запись: «Сегодня мы знаем, благодаря усилиям ФБР, что гитлеровские агенты действовали повсюду, даже в Соединенных Штатах и Южной Америке. Немецкое вступление в Прагу сопровождалось активной поддержкой военных организаций Гелена. То же самое происходило в Норвегии (Квислинг), Словакии (Тисо), Бельгии (де Грелль)... Однако ничего подобного в России мы не видим. «Где же русские пособники Гитлера?» — спрашивают меня часто. «Их расстреляли», — отвечаю я... Только сейчас начинаешь сознавать, насколько дальновидно поступило советское правительство в годы чисток». (цит. по: В. А. Черненький. «Джозеф Е. Девис. 1937: Очищение», Дуэль, 1998, № 39.)

11 июня 1937 г. в Москве Специальное судебное присутствие Верховного Суда СССР на закрытом судебном заседании рассмотрело дело М. Тухачевского, И. Якира, И. Уборевича, Р. Эйдемана и др. по обвинению в самых тяжких преступлениях, в т. ч. измена родине, шпионаж... В тот же день в 23 часа 35 минут председательствующим В. В. Ульрихом был оглашен приговор, высшая мера наказания — расстрел.12 июня 1937-го приговор был приведен в исполнение...

Еще со времен гражданской войны в РККА соперничали две группировки — т. н. «кадры Троцкого» (организатора Красной армии) и конармейцы, выходцы из Первой конной — сторонники Сталина. После разгрома троцкистской оппозиции к концу 20-х годов ставленники Троцкого оказались в положении лиц, к которым относятся с недоверием и подозрением. Это сказывалось на их карьерном росте, вызывая в свою очередь недовольство и понимание того, что дальнейшее благополучие возможно только в результате смены власти. Противоборство этих двух группировок и легло в основу т. н. заговора в РККА. Следует уточнить, что именно считать в данном случае заговором, т. к. это понятие можно трактовать достаточно широко. Поскольку речь идет об СССР 30-х годов, то и понятие «заговор» вполне специфическое. В стране господствовала одна партия, одна идеология, один вождь, не допускающий малейшего отступления от генеральной линии даже в среде своих соратников-однопартийцев. При этом вполне естественно, что недовольные, несогласные с проводимым курсом (во всех его областях — внешней и внутренней политике, экономике и т. д.), как и в любом другом государстве, имелись. Но если в демократических странах предусмотрены легальные возможности для выражения своего несогласия, то при тоталитарно-диктаторских режимах таких возможностей нет. Следовательно, недовольные оказываются на нелегальном положении. Точно так же и приход к власти в условиях сталинского СССР легальным путем исключен. Единственный вариант — это переворот. Таким образом, любая оппозиция — т. е. недовольные и несогласные с генеральной линией, а тем более претендующие на власть в условиях тоталитарной диктатуры могут рассматриваться как заговорщики. По той простой причине, что иначе действовать для реализации своих целей и идей оппозиция по объективным причинам не может. С другой стороны, специфика нелегального (т. е. вне официальных законов) положения заставляет опираться на внешние факторы — конфликты, кризисы, войны и т. д.

Безусловно, Сталин все это понимал. Более того, у него перед глазами был пример его собственной партии, захватившей власть благодаря Первой мировой войне.

МатериалыШелленберга

В литературе, посвященной заговору в РККА, звучит тема сфальсифицированных материалов на Тухачевского, предоставленных немцами Сталину. При этом неизменно ссылаются на данные Вальтера Шелленберга, бывшего главой политической разведки Рейха. А в качестве мотива немцев — ослабление Красной армии путем провоцирования репрессий среди высшего командного состава. Самое поразительное, что Шелленберг писал как раз об обратном: его мемуары только доказывают обоснованность наличия заговора во главе с Тухачевским. В этой связи стоит сказать несколько слов об отношениях военных кругов СССР и Германии, т. к. это немаловажный момент. С начала 20-х годов и до прихода Гитлера к власти между двумя странами имело место теснейшее военно-техническое сотрудничество. Протекало оно на фоне политической изоляции СССР и Германии на международной арене, а для немцев — еще и в тяжелейших условиях Версальского договора, запрещавшего иметь полноценную армию. И Москва, и Берлин вплоть до 1933-го рассматривали в качестве наиболее вероятных противников одни и те же страны — Польшу, Францию, Англию. Естественно, в ходе тесных контактов устанавливались и связи между высшими командными кадрами, возникало нечто наподобие «боевого братства». В среде советских военных росло германофильство, а у немцев — русофильство...Однако с 1933 года сотрудничество прерывается, а политическое руководство начинает поиск новых союзников. Обостряются идеологические разногласия между Москвой и Берлином, активно разжигаемые пропагандой с обеих сторон. В 1934-м СССР вступает в Лигу Наций, в 1935-1936 гг. подписывает серию оборонительных договоров с Францией и Чехословакией, которые имели антигерманский характер. А тут еще война в Испании, начавшаяся в 1936-м, где впервые столкнулись советская и гитлеровская армии...

Но если Сталину как политическому деятелю было довольно просто менять союзников и врагов, то в военной среде взгляды так резко и кардинально меняться не могли. Состояние дезориентации, в котором оказались военные обоих государств, характеризуют слова, сказанные замнаркома иностранных дел СССР Крестинским военному атташе Германии 3 апреля 1933: «Не может быть такого положения, при котором между военным министерством Германии и Народным комиссариатом по военным делам СССР существуют отношения дружбы и сотрудничества, а другие правительственные органы Германии проводят по отношению к СССР враждебную политику» (Горлов С. Совершенно секретно. Альянс Москва—Берлин 1920—1933. М.:Олма-пресс, 2001. — С. 298). (Стоит обратить внимание и на современный пример в постсоветских странах — как устойчивы в армейских кругах стереотипы по отношению к НАТО.) К тому же ряд высших генералов попросту не соглашались с новой линией Сталина в вопросах обороны. Аналогичные размышления одолевали и генералитет немецкого генштаба...

Какова же версия Вальтера Шелленберга?

В начале 1937-го он получает указание от Гейдриха (в тот момент начальника СД) подготовить материалы о контактах рейхсвера и Красной армии. По итогам своей работы Шелленберг сделал шефу доклад. Он писал: «Это был своеобразный обзор на тему, извечную при нацистском режиме, в основе которого стоял вопрос — ориентироваться на Западную Европу или на Россию» (Шелленберг В. Секретная служба Гитлера. К.: Доверие, 1991. — С. 23). Из материалов Шелленберга следовало, что в кругу немецких военных есть две группы, имеющие разные ориентиры. Неожиданно для разведки самую большую поддержку идее сотрудничества Германии с Советской Россией высказали офицеры немецкого генерального штаба.

Ко времени, когда Шелленберг делал свой доклад, у Гейдриха уже имелась «информация от белогвардейского эмигранта генерала Скоблина, будто маршал Тухачевский вместе с германским генеральным штабом организовал заговор — свержение сталинского режима» (там же, с. 24).

Следует отметить, что как в СССР имело место соперничество между «кадрами Троцкого» и конармейцами, так и в Германии наличествовало противостояние консерваторов, представителей старого офицерского корпуса и выдвиженцев нового нацистского режима. Средоточием консерваторов являлся генштаб. К тому же генералитет кайзеровской закалки, преимущественно выходцы из высшего сословия, с плохо скрываемым презрением относился и к самому Гитлеру — простолюдину-ефрейтору, вдруг оказавшемуся у государственного руля.

Удар по генштабу

Объединив имеющиеся у него материалы с данными Шелленберга, Гейдрих решил использовать их в двух направлениях. Внутри страны — против консерваторов из генштаба, а по линии разведки — против СССР. Кстати, как отмечает Шелленберг, в службе СД нашлись и те, кто не поверил информации Скоблина. Так, один высокопоставленный офицер, личный эксперт Рудольфа Гесса по разведке и шпионажу, некто Янке предположил, что «Скоблин ведет двойную игру». И на самом деле материалы подброшены НКВД по указанию Сталина, который хотел, «вызвав подозрение Гейдриха к генеральному штабу Германии, ослабить его [герм. генштаб] и в то же время противостоять советской военной клике, возглавляемой Тухачевским» (там же, с. 24).Гейдрих, «заподозрив Янке в лояльности к германскому генштабу», сажает его под домашний арест. Далее шеф СД докладывает информацию Гитлеру, зная, что последний настороженно относится к генштабистам. Но веских доказательств участия немецкой военной верхушки в заговоре Гейдриху не хватает. И тогда он дает указание своим людям состряпать «липовые материалы, компрометирующие немецких генералов». Отметим, что липу составляли не на Тухачевского, а на немецкий генштаб. Подчиненным Гейдрих объяснил, что такая операция «позволит ослабить растущую мощь Красной армии».

Далее Гейдрих отправляется к Гитлеру, который и должен принять окончательное решение. Анализируя ситуацию, Гитлер базирует свои размышления на двух положениях: а) имеется заговор Тухачевского и генералов против Сталина; б) заговор поддерживают генералы немецкого генштаба, нелояльные к Гитлеру. Тем более, что относительно генштабистов Гейдрих усилил подозрения Гитлера при помощи липы. С одной стороны, логично, что фюрера не мог устроить приход к власти в СССР Тухачевского, пребывающего в тесных отношениях с немецкой военной верхушкой, оппозиционно настроенной к Гитлеру. С другой, решившись поддержать заговор против официальных властей, Гитлер бы грубо вмешался во внутренние дела СССР.В случае провала это грозило непредсказуемыми последствиями, вплоть до войны. «В конце концов,— пишет Шелленберг, — Гитлер решил выступить против Тухачевского... на стороне Сталина» (там же, с. 25).

Фюрер, опасаясь, что генштабисты предупредят Тухачевского, распорядился вообще не посвящать военных в планы операции. Более того, по его приказу Гейдрих организовал проникновение спецгрупп в архивы генштаба и абвера (военная разведка). В ходе этих спецмероприятий были найдены и изъяты дополнительные материалы «подтверждающие сотрудничество германского генерального штаба с Красной армией» (там же, с. 25). Далее через президента Чехословакии д-ра Бенеша материалы попали в НКВД и к Сталину. Относительно их достоверности Шелленберг пишет: «Считали, что собранные Гейдрихом материалы о Тухачевском базировались на фальшивках. На самом деле ложных материалов было совсем мало. Это подтверждается тем, что обширные досье были подготовлены и представлены Гитлеру в четыре дня» (там же, с. 25, выделено авт.).Напрашивается вывод: во-первых Гейдрих преследовал цель нанести удар не по Красной армии, а по немецкому генштабу. Во-вторых, Гейдрих и Гитлер рассматривали Тухачевского и его группу как потенциальных врагов фашистского режима, которая в случае смещения Сталина может оказать поддержку силам антигитлеровской оппозиции.

В конце 1937 — начале 1938 гг. Гитлер сменил всю военную и дипломатическую верхушку. Так, в феврале 1938-го под разными предлогами получили отставку военный министр, главнокомандующий вооруженными силами фон Бломберг; главком сухопутных войск фон Фрич; начальник генштаба сухопутных войск Бек; министр иностранных дел фон Нойрат; 16 генералов отправлены на пенсию, а еще 44 смещены. Военное министерство было упразднено, а командование вермахтом Гитлер взял на себя. К слову, многие из смещенных оказались участниками заговора против Гитлера в 1944-м и были тогда же казнены...

24 мая на заседании Политбюро рассматривались материалы, полученные из Германии. Однако Сталин расстреливал своих генералов не на основании немецких данных. Тем более, что он просто не мог не поставить под сомнение их достоверность и объективность.

Последние сомнения в существовании заговора среди военных у Сталина исчезли к апрелю 1937-го. Об этом свидетельствует начало массовых кадровых перемещений высшего начальствующего состава. К заговору относились вполне серьезно и опасались выступления войск. Так, комкор Фельдман (одна из ключевых фигур заговора), руководивший управлением НКО по начальствующему составу, был перемещен на пост заместителя командующего войсками Московского военного округа. Командующий Белоруским военным округом Уборевич лишился двух своих заместителей, которых перевели на другую работу. 21 апреля Тухачевскому под надуманным предлогом было отказано в поездке в Англию на коронацию Георга VI.1 мая 1937 года Сталин во время праздничного обеда на квартире Ворошилова, по свидетельству тогдашнего начальника разведуправления РККА Урицкого, «сказал, что враги будут разоблачены, партия их сотрет в порошок, и поднял тост за тех, кто, оставаясь верным, достойно займет свое место за славным столом в Октябрьскую годовщину» (Военные архивы России. 1993. Вып. 1. — С. 35)

В начале мая Политбюро принимает решение о ликвидации единоначалия в Красной армии. Возрождается институт политкомиссаров. В военных округах учреждаются военные советы (в составе командующего и двух офицеров). То же происходит на флотах, в армиях и т. д. Комиссары появляются во всех воинских частях, начиная от полка и выше. Эта мера лишила командиров всех рангов права принимать решения и отдавать приказы без санкции военных советов или политработников.

10 мая принимается очередное постановление о массовых перестановках в высших военных кругах. Якир переводится с поста командующего Киевским военным округом на пост командующего Ленинградским военным округом. Маршала Тухачевского понижают по службе, освобождая от обязанностей замнаркома обороны. Его назначают командующим войсками второстепенного по значению Приволжского военного округа.

14 мая без объяснения причин со своего поста смещается начальник Военной академии имени Фрунзе А.Корк. 15 мая отменяется постановление месячной давности о назначении комкора Фельдмана замом командующего войсками МВО.20 мая Якира смещают с поста командующего Ленинградским ВО. Командарм 1-го ранга Уборевич назначается на должность командующего Среднеазиатским ВО... И т. д...

«...признаю наличие антисоветского заговора и то, что я был во главе его».

В мае арестовывают основных действующих лиц. Особое внимание обращает на себя быстрота, с которой высшие военачальники признавали свою вину.6 мая задержан комбриг запаса М. Медведев, который до 1934 г. возглавлял ПВО РККА, но был уволен и исключен из партии за разбазаривание государственных средств. В тот же день он дает показания на некоторых бывших своих подчиненных. А 8 мая Медведев заявляет о своем участии в троцкистской военной организации, возглавляемой вышеупомянутым Б. Фельдманом. 10 мая Медведев дает показания на Тухачевского (характеризуя его как кандидата в диктаторы), Якира, Путну и т. д.

Комкор Б. Фельдман был арестован 15 мая 1937 г. В первый же день в заявлении он просит ознакомить его с имеющимися у следствия материалами и выражает готовность в соответствии с этими материалами давать показания. Именно данные, приведенные в показаниях Фельдмана, легли в основу решения об аресте Тухачевского. Цитировать все показания и документы, относящиеся к этому делу, по понятным причинам мы не можем. Приведем лишь наиболее характерные.

Следователь Ушаков (впоследствии арестованный), занимавшийся Фельдманом, в своих показаниях укажет: «Я понял, что Фельдман связан по заговору с Тухачевским, и вызвал его 19 мая рано утром на допрос. Допрос пришлось прервать, так как Леплевский И. М. (начальник следственного отдела,руководил следствием по делу военных, — Авт.) вызвал меня на оперативное совещание. Рассказав о показаниях Фельдмана и проанализировав доложенное, я начал ориентировать следователей при допросах больше внимания уделять вскрытию несомненно существующего в РККА военного заговора. Во время моего доклада один из следователей Карелин покачивал головой и шепотом сказал, что «я поспешно делаю такие выводы и не должен так определенно говорить о Тухачевском и Якире». А Леплевский бросил реплику: «Анализируете вы логично, а на деле еще очень далеки от таких результатов». Я ответил: «Думаю, что сегодня получу от Фельдмана полное подтверждение своих выводов». На что Леплевский с еще большей едкостью сказал: «Ну-ну, посмотрим». (цит. по: Викторов Б. Без грифа секретно. М.: Юридическая литература. — 1990. —С. 226)

Чем примечательны показания следователя Ушакова? Во-первых, еще 19 мая, за три дня до ареста Тухачевского, его виновность была под сомнением. Как и вообще наличие самого заговора в РККА. Значит, нет никаких оснований говорить об этом деле как заранее спланированном спектакле. До наших дней дошел еще один интересный документ — записка арестованного Фельдмана на имя следователя от 31 мая 1937 г.: «Помощнику начальника 5 отдела ГУГБ НКВД СССР тов. Ушакову. Зиновий Маркович! Начало и концовку заявления я написал по собственному усмотрению... Благодарю за Ваше внимание и заботливость — я получил 25-го печенье, яблоки, папиросы и сегодня папиросы. Откуда, от кого — не говорят, но я-то знаю, от кого. Фельдман 31. V. 37 г.» (цит. по: Зенькович Н. Маршалы и генсеки., М.: Олма-пресс. — 2000. — С. 518—519).Понятно, что следователь Ушаков не питал к обвиняемому теплых чувств. Наверняка он разыгрывал своего рода психологические комбинации — «раскручивал». Но то, что не бил, — это факт.

Ушаков действительно получил от Фельдмана показания о заговоре. Представляя Сталину, Молотову, Ворошилову и Кагановичу протокол допроса Фельдмана, Ежов 20 мая 1937 г. просит обсудить вопрос об аресте «остальных участников заговора», в т. ч. Тухачевского.

22 мая 1937 г. на новом месте службы в Куйбышеве арестован Тухачевский. В тот же день задержан председатель Центрального совета Осоавиахима Р.Эйдеман; 28 мая — И.Якир; 29 мая — И.Уборевич. Арестованный 22 мая Тухачевский был доставлен в Москву к ночи 25-го. На первом допросе он все отрицает. Но уже 26-го, т. е. спустя менее суток пребывания в камере, Тухачевский пишет на имя Ежова: «Мне были даны очные ставки с Примаковым, Путной и Фельдманом, которые обвиняют меня как руководителя антисоветского военно-троцкистского заговора... Прошу представить мне еще пару показаний других участников этого заговора, которые также обвиняют меня. Обязуюсь дать чистосердечные показания без малейшего утаивания чего-либо из своей вины в этом деле, а равно из вины других лиц заговора». В тот же день сделано заявление с признанием: «Будучи арестован 22 мая, прибыв в Москву 24 (к ночи. — Авт.), впервые был допрошен 25-го и сегодня, 26 мая, заявляю, что признаю наличие антисоветского заговора и то, что я был во главе его. Обязуюсь самостоятельно изложить следствию все, касающееся заговора, не утаивая никого из его участников, ни одного факта и документа.» (цит. по: Зенькович Н. Маршалы и генсеки. М.: Олма-пресс. — 2000. — С. 490).

Показания Тухачевского в ходе следствия — это 143 страницы собственноручно написанного текста. И те данные, которые приводит маршал, не дают повода сомневаться, что Тухачевский писал сам, без подсказок!..

С 1 по 4 июня 1937 г. в Кремле проходит расширенное заседание Военного совета при наркоме обороны СССР с участием членов Политбюро ЦК ВКП(б). К.Ворошилов делает доклад «О раскрытом органами НКВД контрреволюционном заговоре в РККА». Кроме постоянных членов, на Военном совете присутствуют 116 военных работников, приглашенных с мест и из центрального аппарата Наркомата обороны. Такая концентрация в Москве высшего начальствующего состава выглядит как намерение предотвратить выступление в защиту арестованных. Перед началом работы Военного совета все его участники были ознакомлены с показаниями М.Тухачевского и других обвиняемых. Впоследствии многие участники этого совещания были арестованы. Некоторые пострадали зря...

P.S. Сталин разобрался с заговорщиками в присущем ему стиле — расстрелял. Однако если судить с объективных исторических позиций (тем более нам известно, что было после 1937-го), то для страны в целом уничтожение антисталинской оппозиции скорее было благом. Во-первых, нет никаких оснований полагать, что Тухачевский был бы лучшим диктатором, чем Сталин. И уж совсем невозможно представить последствия для государства и количество жертв, если бы во время Великой Отечественной разразилась бы еще и гражданская война...

Расстрелянная армия. Зачем в 1937 году Сталину понадобился «заговор военных»
Фото: РИА Новости
Что было истинной причиной суда в 1937 году над участниками советско-германского секретного сотрудничества? Зачем Сталину понадобились беспрецедентные репрессии в армии, резко снизившие ее боеготовность накануне войны? Были ли документы, дискредитирующие командный состав Красной армии, заброшены в Москву из Берлина? Существовал ли в действительности заговор в Наркомате обороны и как Гитлер и Геббельс отреагировали на расстрел маршала Тухачевского? Об этом в лекции, состоявшейся в Культурном центре ЗИЛ при поддержке Политехнического музея и премии «Просветитель», рассказала доктор исторических наук, начальник историко-информационной службы Государственного Эрмитажа, автор книги «Заклятая дружба. Секретное сотрудничество СССР и Германии 1920-1930-х годов» Юлия Кантор. «Лента.ру» записала основные тезисы ее выступления.
Военный альянс Москвы и Берлина. Трагические события 1937 года были естественным порождением событий 1917 года, когда в России к власти насильственным образом пришла политическая сила, подменившая собой государство. В течение первых 20 лет советской власти постепенно формировалось государство нового типа, где идеология подменила собой мораль, а насилие — право.
После октябрьского переворота в 1917 году в России и поражения Германии в Первой мировой войне оба государства оказались париями в новой системе международных отношений, что и определило их военно-политическое сближение в начале 1920-х годов. Одним из первых дипломатических актов Советской России стал Рапалльский договор с Германией, заключенный в апреле 1922 года. По Версальскому мирному соглашению Германия не имела права иметь сильную армию (численность рейхсвера не могла превышать 100 тысяч человек) и развивать военную науку.
Как ни парадоксально, но в Красной армии к тому времени сложилась аналогичная ситуация: высококлассные военные кадры либо эмигрировали, либо погибли в Первой мировой и Гражданской войнах, а оставшимся военспецам из числа бывших царских офицеров большевики не доверяли. Все это обусловило дальнейшее секретное военно-техническое сотрудничество между обеими странами, при этом Германия сознательно нарушала свои обязательства по Версальскому миру.
В течение 1920-х — начала 1930-х годов на территории Советского Союза действовали три крупные советско-германские военные школы: летная в Липецке и танковая под Казанью, а также испытательный полигон отравляющих химических веществ под Саратовом. Вопреки распространенным у нас представлениям, это тесное сотрудничество, длившееся более 15 лет, принесло пользу не только Германии, но и СССР. За то время в Красной армии сформировалась небольшая, но высокопрофессиональная команда военных, в основном состоявшая из бывших царских офицеров. Именно на этих людей, имевших еще дореволюционное образование, участвовавших в Первой мировой и Гражданской войнах и отлично знающих иностранные языки, опиралась советская власть в контактах с германскими военными. Естественно, военное взаимодействие с немцами проходило под неусыпным контролем чекистов.

Фото: РИА Новости
Любопытно, что после прихода к власти в Германии Гитлера это сотрудничество не прекратилось. Оно приняло другие формы, перейдя из военной сферы в экономическую, — СССР закупал у Германии технологии и оборудование, поставляя взамен природные ресурсы и продовольствие. Если в Советском Союзе в 1937-1938 годах в армейской элите были уничтожены почти все имевшие отношение к советско-германским военно-техническим контактам, то в гитлеровской Германии в руководстве вермахта остались все военные профессионалы, прекрасно знакомые с Красной армией и ее спецификой. Это усугубило трагедию 1941 года.
Когда в 1935 году в СССР активно обсуждалась новая военная доктрина, в Москве были вынуждены сделать окончательный выбор относительно продолжения дальнейшего сотрудничества с нацистской Германией. Наиболее компетентные из советских военных руководителей понимали неизбежность скорого столкновения (причем в той самой коалиции, которая сложилась в годы Второй мировой войны) и поэтому доказывали необходимость скорейшего перевооружения Красной армии, в то время как так называемые «конники» вроде Ворошилова и Буденного этому всячески противились.
Известен случай, когда Сталин в 1935 году лично редактировал статью Тухачевского в «Правде». Вождь не только изменил заголовок с «Военных планов Гитлера» на «Военные планы Германии», но и убрал из текста все острые рассуждения автора об идеологии германского нацизма.
Ложный «немецкий след». Даже на фоне чудовищных репрессий советской власти в отношении крестьянства, интеллигенции, церкви и истребления партийной оппозиции дело о так называемом «военно-фашистском заговоре в РККА» стоит особняком. Уничтожение военной элиты — это прежде всего приговор государству: если высшие должностные лица армии были иностранными шпионами, то что это за государство? И наоборот, если обвинения против них были ложными и лучших советских военачальников сгубили по совсем другим соображениям, то встает тот же самый вопрос: что это за государство, где подобное возможно?
После XX съезда партии в 1956 году и реабилитации фигурантов дела о «заговоре военных» возникла потребность в понимании и объяснении мотивов Сталина, обезглавившего накануне войны все армейское руководство, а также разведку и контрразведку. Именно тогда получила широкое распространение ложная версия о том, что Сталина сознательно ввели в заблуждение немцы с помощью подброшенных через Чехословакию фальшивых документов, дискредитирующих советскую военную верхушку. Например, подобные намеки можно найти в мемуарах руководителя военной разведки Третьего рейха Вальтера Шелленберга.

Фото: РИА Новости
Но если такая фальшивка и была изготовлена, то она могла попасть в Москву не ранее весны 1937 года, когда большинство фигурантов дела о «военно-фашистском заговоре» уже были арестованы и давали показания (Тухачевского взяли под стражу в мае 1937 года последним из крупнейших военачальников).
Кровавые допросы на Лубянке. Я знакомилась в Центральном архиве ФСБ России с материалами этого 20-томного дела, по которым очень хорошо видно, как оно фабриковалось. Во-первых, там нет никаких доказательств вины его фигурантов (не говоря уже о вещественных), кроме их собственных «признательных» показаний. На листах бумаги с этими признаниями есть бурые пятна — кровь, что доказала судебно-медицинская экспертиза. Во-вторых, стиль свидетельствует о том, что показания написаны под диктовку следователей. В их текстах содержится множество фактических ошибок: рейхсвер путается с вермахтом, датой прихода Гитлера к власти в Германии почему-то называется 1932 год. Понятно, что Тухачевский и его товарищи по несчастью не могли допустить таких неточностей — вероятно, они подписывали допросные листы, не читая их.
Почерковедческая экспертиза, проведенная в МВД, показала, что эти тексты выполнены людьми, пребывающими в неадекватном, специфическом состоянии, рукой, находящейся в неестественном положении — иначе говоря, под мерами физического воздействия. Жен фигурантов дела о «военно-фашистском заговоре в РККА» затем отправили в лагеря и расстреляли в 1941 году, а дети впоследствии попали в детдома, а по достижении совершеннолетия — в лагеря.
Тухачевский признательные показания дал не сразу. На первом допросе он категорически отвергал все обвинения, маршал сломался только после «конвейера» — изобретенного в НКВД пыточного метода, когда человека безостановочно допрашивали в течение нескольких суток подряд, лишая его сна и пищи.
Анализ собственноручных показаний Тухачевского и сравнение их с ранее написанными им письмами, проведенные почерковедческой лабораторией экспертно-криминалистического центра ГУВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, выявили, что они были написаны либо после сильного физического воздействия, либо под влиянием психотропных препаратов.
Маршалу, например, вменялись связи с различными должностными лицами германской армии. Разумеется, Тухачевский в свое время действительно с ними контактировал, но исключительно в рамках своих служебных полномочий и под контролем советских спецслужб. Материалы российских федеральных архивов (РГВА и РГАСПИ) свидетельствуют о том, что Сталин не только внимательно следил за ходом следствия, но и давал указания следователям, а потом лично участвовал в формировании «общественного мнения» в военной среде.
В ходе пересмотра уголовного дела о «военно-фашистском заговоре в РККА» во второй половине 1950-х годов советские следователи получили возможность допросить бывших руководителей германских вооруженных сил, которые очень подробно рассказали, каким образом они контактировали с Тухачевским и другими советскими военачальниками.
В архивах ФРГ сохранились дневники и мемуары ключевых немецких участников советско-германского сотрудничества и дипломатов. Доказательств предательства советских военных, как и свидетельств фабрикации германскими спецслужбами документов, дискредитирующих советских военачальников в глазах Сталина, в военных архивах Германии и в архиве МИД ФРГ тоже не обнаружено. Напротив, в документах немецких военных рефреном звучит недоверие к истинным причинам процесса 1937 года и недоумение, почему Сталин «убрал» военную верхушку. Так что версия о «немецком следе» в «деле военных» не выдерживает критики.

Фото: stalin.memo.ru
«Бойня в Москве». За следствием и судом очень внимательно следили в Германии. В дневниках Геббельса за этот период упоминается «бойня в Москве», учиненная «больным советским руководством». По его словам, Гитлер, узнав о «военно-фашистском заговоре» в Красной армии, «смеялся до слез» и сказал напоследок, что теперь «мы должны быть готовы». Сохранившиеся в архивах документы вермахта лета 1937 года недвусмысленно отражают восторг немецких генералов, полагавших, что отныне с Советским Союзом и Красной армией можно не считаться как с военной силой.
Вот что писал германский военный журнал через две недели после расстрела Тухачевского: «Начиная с 1929 года Красная армия под руководством Тухачевского окончательно осуществила переход к реорганизации по западноевропейскому образцу (…) Исчезли с высоких постов все герои гражданской войны и прочие невежды, которых заменили высококлассные специалисты (…) После приказа Сталина о расстреле восьми лучших командиров Красной армии высшие посты военного командования опять заняты надежными героями Гражданской войны и невеждами, а военная квалификация принесена в жертву безопасности советской системы».
Гибелью Тухачевского и других военачальников «чистки» в Красной армии не ограничились. Если в 1937 году репрессии коснулись в основном высшего командного состава, то в 1938-м сталинский террор затронул порядка 40 тысяч военнослужащих различных воинских званий во всех военных округах. Армия была не просто обезглавлена, но и деморализована. В военной среде сложился чудовищный психологический климат: во втором квартале 1937 года резко увеличилось количество самоубийств (в ЛВО — на 27 процентов, в БВО — на 40 процентов, в КВО — на 50 процентов, на Черноморском флоте — на 200 процентов).
Военные перестали понимать, кому теперь можно доверять, если твой непосредственный командир и воинский начальник может запросто оказаться врагом и шпионом. Вот что говорит беспристрастная статистика: за 1937-1938 годы были сменены все (кроме Буденного) командующие войсками округов, а также все их заместители и начальники штабов округов, 88 процентов командиров корпусов, 98 процентов командиров дивизии и бригад, 79 процентов командиров полков, 87 процентов командиров батальонов и дивизионов, 100 процентов состава облвоенкомов.
На сборах командиров полков, проведенных летом 1940 года, из 225 человек лишь 25 были выпускниками военных училищ, остальные 200 окончили курсы младших лейтенантов. По подсчетам современных историков, потери в руководящем составе Красной армии за 1937-1939 годы намного превышали его потери за годы Великой Отечественной войны.
«План поражения». Фигурантов дела о «заговоре военных» расстреляли через 40 минут после окончания суда в ночь на 12 июня 1937 года. За сутки до гибели маршал Тухачевский составил «План поражения» (так его назвали следователи) и адресовал его лично Сталину. В этом документе он дал подробный и, как показали последующие события, очень точный прогноз развития военно-политической ситуации в Европе в ближайшие годы и направления возможного удара Германии против СССР в будущей войне. Сталин обратит на него внимание лишь в июне 1941 года — в самые первые страшные дни Великой Отечественной войны.

После расстрела Тухачевского и его соратников были свернуты инициированные ими исследования по развитию военной техники и новых видов вооружений. В ГУЛАГ отправили Туполева и Королева, в Ленинграде закрыли Реактивный институт, занимающийся производством реактивных двигателей. Именно по этой причине знаменитая система залпового огня БМ-13, более известная под названием «Катюша», поступила в войска не в 1939 году, а только летом 1941-го.
Какой же логикой руководствовался Сталин, уничтожая в 1937 году военную элиту Советского Союза? Вся власть была сосредоточена в руках вождя, который считал потенциально опасным любого, кто думал свободно и самостоятельно (насколько это вообще было возможно в тогдашнем СССР). Тем более если это люди, умеющие профессионально пользоваться оружием.
Тухачевский и другие фигуранты дела о «заговоре военных» были опасны тем, что иногда позволяли себе высказывать критические замечания — например, о состоянии дел в армии, оборонной промышленности и внешней политике. Увы, порочная традиция объявлять врагами и предателями людей, думающих не так, как «надо», пережила не только Сталина, но и Советский Союз.

Что было истинной причиной суда в 1937 году над участниками советско-германского секретного сотрудничества? Зачем Сталину понадобились беспрецедентные репрессии в армии, резко снизившие ее боеготовность накануне войны? Были ли документы, дискредитирующие командный состав Красной армии, заброшены в Москву из Берлина? Существовал ли в действительности заговор в Наркомате обороны и как Гитлер и Геббельс отреагировали на расстрел маршала Тухачевского? Об этом в лекции, состоявшейся в Культурном центре ЗИЛ при поддержке Политехнического музея и премии «Просветитель», рассказала доктор исторических наук, начальник историко-информационной службы Государственного Эрмитажа, автор книги «Заклятая дружба. Секретное сотрудничество СССР и Германии 1920–1930-х годов» Юлия Кантор. «Лента.ру» записала основные тезисы ее выступления.

Военный альянс Москвы и Берлина

Трагические события 1937 года были естественным порождением событий 1917 года, когда в России к власти насильственным образом пришла политическая сила, подменившая собой государство. В течение первых 20 лет советской власти постепенно формировалось государство нового типа, где идеология подменила собой мораль, а насилие - право.

После октябрьского переворота в 1917 году в России и поражения Германии в Первой мировой войне оба государства оказались париями в новой системе международных отношений, что и определило их военно-политическое сближение в начале 1920-х годов. Одним из первых дипломатических актов Советской России стал Рапалльский договор с Германией, заключенный в апреле 1922 года. По Версальскому мирному соглашению Германия не имела права иметь сильную армию (численность рейхсвера не могла превышать 100 тысяч человек) и развивать военную науку.

Как ни парадоксально, но в Красной армии к тому времени сложилась аналогичная ситуация: высококлассные военные кадры либо эмигрировали, либо погибли в Первой мировой и Гражданской войнах, а оставшимся военспецам из числа бывших царских офицеров большевики не доверяли. Все это обусловило дальнейшее секретное военно-техническое сотрудничество между обеими странами, при этом Германия сознательно нарушала свои обязательства по Версальскому миру.

В течение 1920-х - начала 1930-х годов на территории Советского Союза действовали три крупные советско-германские военные школы: летная в Липецке и танковая под Казанью, а также испытательный полигон отравляющих химических веществ под Саратовом. Вопреки распространенным у нас представлениям, это тесное сотрудничество, длившееся более 15 лет, принесло пользу не только Германии, но и СССР. За то время в Красной армии сформировалась небольшая, но высокопрофессиональная команда военных, в основном состоявшая из бывших царских офицеров. Именно на этих людей, имевших еще дореволюционное образование, участвовавших в Первой мировой и Гражданской войнах и отлично знающих иностранные языки, опиралась советская власть в контактах с германскими военными. Естественно, военное взаимодействие с немцами проходило под неусыпным контролем чекистов.

Любопытно, что после прихода к власти в Германии Гитлера это сотрудничество не прекратилось. Оно приняло другие формы, перейдя из военной сферы в экономическую, - СССР закупал у Германии технологии и оборудование, поставляя взамен природные ресурсы и продовольствие. Если в Советском Союзе в 1937-1938 годах в армейской элите были уничтожены почти все имевшие отношение к советско-германским военно-техническим контактам, то в гитлеровской Германии в руководстве вермахта остались все военные профессионалы, прекрасно знакомые с Красной армией и ее спецификой. Это усугубило трагедию 1941 года.

Когда в 1935 году в СССР активно обсуждалась новая военная доктрина, в Москве были вынуждены сделать окончательный выбор относительно продолжения дальнейшего сотрудничества с нацистской Германией. Наиболее компетентные из советских военных руководителей понимали неизбежность скорого столкновения (причем в той самой коалиции, которая сложилась в годы Второй мировой войны) и поэтому доказывали необходимость скорейшего перевооружения Красной армии, в то время как так называемые «конники» вроде Ворошилова и Буденного этому всячески противились.

Известен случай, когда Сталин в 1935 году лично редактировал статью Тухачевского в «Правде». Вождь не только изменил заголовок с «Военных планов Гитлера» на «Военные планы Германии», но и убрал из текста все острые рассуждения автора об идеологии германского нацизма.

Ложный «немецкий след»

Даже на фоне чудовищных репрессий советской власти в отношении крестьянства, интеллигенции, церкви и истребления партийной оппозиции дело о так называемом «военно-фашистском заговоре в РККА» стоит особняком. Уничтожение военной элиты - это прежде всего приговор государству: если высшие должностные лица армии были иностранными шпионами, то что это за государство? И наоборот, если обвинения против них были ложными и лучших советских военачальников сгубили по совсем другим соображениям, то встает тот же самый вопрос: что это за государство, где подобное возможно?

После XX съезда партии в 1956 году и реабилитации фигурантов дела о «заговоре военных» возникла потребность в понимании и объяснении мотивов Сталина, обезглавившего накануне войны все армейское руководство, а также разведку и контрразведку. Именно тогда получила широкое распространение ложная версия о том, что Сталина сознательно ввели в заблуждение немцы с помощью подброшенных через Чехословакию фальшивых документов, дискредитирующих советскую военную верхушку. Например, подобные намеки можно найти в мемуарах руководителя военной разведки Третьего рейха Вальтера Шелленберга.

Но если такая фальшивка и была изготовлена, то она могла попасть в Москву не ранее весны 1937 года, когда большинство фигурантов дела о «военно-фашистском заговоре» уже были арестованы и давали показания (Тухачевского взяли под стражу в мае 1937 года последним из крупнейших военачальников).

Кровавые допросы на Лубянке

Я знакомилась в Центральном архиве ФСБ России с материалами этого 20-томного дела, по которым очень хорошо видно, как оно фабриковалось. Во-первых, там нет никаких доказательств вины его фигурантов (не говоря уже о вещественных), кроме их собственных «признательных» показаний. На листах бумаги с этими признаниями есть бурые пятна - кровь, что доказала судебно-медицинская экспертиза. Во-вторых, стиль свидетельствует о том, что показания написаны под диктовку следователей. В их текстах содержится множество фактических ошибок: рейхсвер путается с вермахтом, датой прихода Гитлера к власти в Германии почему-то называется 1932 год. Понятно, что Тухачевский и его товарищи по несчастью не могли допустить таких неточностей - вероятно, они подписывали допросные листы, не читая их.

Почерковедческая экспертиза, проведенная в МВД, показала, что эти тексты выполнены людьми, пребывающими в неадекватном, специфическом состоянии, рукой, находящейся в неестественном положении - иначе говоря, под мерами физического воздействия. Жен фигурантов дела о «военно-фашистском заговоре в РККА» затем отправили в лагеря и расстреляли в 1941 году, а дети впоследствии попали в детдома, а по достижении совершеннолетия - в лагеря.

Тухачевский признательные показания дал не сразу. На первом допросе он категорически отвергал все обвинения, маршал сломался только после «конвейера» - изобретенного в НКВД пыточного метода, когда человека безостановочно допрашивали в течение нескольких суток подряд, лишая его сна и пищи.

Анализ собственноручных показаний Тухачевского и сравнение их с ранее написанными им письмами, проведенные почерковедческой лабораторией экспертно-криминалистического центра ГУВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, выявили, что они были написаны либо после сильного физического воздействия, либо под влиянием психотропных препаратов.

Маршалу, например, вменялись связи с различными должностными лицами германской армии. Разумеется, Тухачевский в свое время действительно с ними контактировал, но исключительно в рамках своих служебных полномочий и под контролем советских спецслужб. Материалы российских федеральных архивов (РГВА и РГАСПИ) свидетельствуют о том, что Сталин не только внимательно следил за ходом следствия, но и давал указания следователям, а потом лично участвовал в формировании «общественного мнения» в военной среде.

В ходе пересмотра уголовного дела о «военно-фашистском заговоре в РККА» во второй половине 1950-х годов советские следователи получили возможность допросить бывших руководителей германских вооруженных сил, которые очень подробно рассказали, каким образом они контактировали с Тухачевским и другими советскими военачальниками.

В архивах ФРГ сохранились дневники и мемуары ключевых немецких участников советско-германского сотрудничества и дипломатов. Доказательств предательства советских военных, как и свидетельств фабрикации германскими спецслужбами документов, дискредитирующих советских военачальников в глазах Сталина, в военных архивах Германии и в архиве МИД ФРГ тоже не обнаружено. Напротив, в документах немецких военных рефреном звучит недоверие к истинным причинам процесса 1937 года и недоумение, почему Сталин «убрал» военную верхушку. Так что версия о «немецком следе» в «деле военных» не выдерживает критики.

«Бойня в Москве»

За следствием и судом очень внимательно следили в Германии. В дневниках Геббельса за этот период упоминается «бойня в Москве», учиненная «больным советским руководством». По его словам, Гитлер, узнав о «военно-фашистском заговоре» в Красной армии, «смеялся до слез» и сказал напоследок, что теперь «мы должны быть готовы». Сохранившиеся в архивах документы вермахта лета 1937 года недвусмысленно отражают восторг немецких генералов, полагавших, что отныне с Советским Союзом и Красной армией можно не считаться как с военной силой.

Вот что писал германский военный журнал через две недели после расстрела Тухачевского: «Начиная с 1929 года Красная армия под руководством Тухачевского окончательно осуществила переход к реорганизации по западноевропейскому образцу (…) Исчезли с высоких постов все герои гражданской войны и прочие невежды, которых заменили высококлассные специалисты (…) После приказа Сталина о расстреле восьми лучших командиров Красной армии высшие посты военного командования опять заняты надежными героями Гражданской войны и невеждами, а военная квалификация принесена в жертву безопасности советской системы».

Гибелью Тухачевского и других военачальников «чистки» в Красной армии не ограничились. Если в 1937 году репрессии коснулись в основном высшего командного состава, то в 1938-м сталинский террор затронул порядка 40 тысяч военнослужащих различных воинских званий во всех военных округах. Армия была не просто обезглавлена, но и деморализована. В военной среде сложился чудовищный психологический климат: во втором квартале 1937 года резко увеличилось количество самоубийств (в ЛВО - на 27 процентов, в БВО - на 40 процентов, в КВО - на 50 процентов, на Черноморском флоте - на 200 процентов).

Военные перестали понимать, кому теперь можно доверять, если твой непосредственный командир и воинский начальник может запросто оказаться врагом и шпионом. Вот что говорит беспристрастная статистика: за 1937-1938 годы были сменены все (кроме Буденного) командующие войсками округов, а также все их заместители и начальники штабов округов, 88 процентов командиров корпусов, 98 процентов командиров дивизий и бригад, 79 процентов командиров полков, 87 процентов командиров батальонов и дивизионов, 100 процентов состава облвоенкомов.

На сборах командиров полков, проведенных летом 1940 года, из 225 человек лишь 25 были выпускниками военных училищ, остальные 200 окончили курсы младших лейтенантов. По подсчетам современных историков, потери в руководящем составе Красной армии за 1937-1939 годы намного превышали его потери за годы Великой Отечественной войны.

«План поражения»

Фигурантов дела о «заговоре военных» расстреляли через 40 минут после окончания суда в ночь на 12 июня 1937 года. За сутки до гибели маршал Тухачевский составил «План поражения» (так его назвали следователи) и адресовал его лично Сталину. В этом документе он дал подробный и, как показали последующие события, очень точный прогноз развития военно-политической ситуации в Европе в ближайшие годы и направления возможного удара Германии против СССР в будущей войне. Сталин обратит на него внимание лишь в июне 1941 года - в самые первые страшные дни Великой Отечественной войны.

После расстрела Тухачевского и его соратников были свернуты инициированные ими исследования по развитию военной техники и новых видов вооружений. В ГУЛАГ отправили Туполева и Королева, в Ленинграде закрыли Реактивный институт, занимающийся производством реактивных двигателей. Именно по этой причине знаменитая система залпового огня БМ-13, более известная под названием «Катюша», поступила в войска не в 1939 году, а только летом 1941-го.

Какой же логикой руководствовался Сталин, уничтожая в 1937 году военную элиту Советского Союза? Вся власть была сосредоточена в руках вождя, который считал потенциально опасным любого, кто думал свободно и самостоятельно (насколько это вообще было возможно в тогдашнем СССР). Тем более если это люди, умеющие профессионально пользоваться оружием.

Тухачевский и другие фигуранты дела о «заговоре военных» были опасны тем, что иногда позволяли себе высказывать критические замечания - например, о состоянии дел в армии, оборонной промышленности и внешней политике. Увы, порочная традиция объявлять врагами и предателями людей, думающих не так, как «надо», пережила не только Сталина, но и Советский Союз.

В этом уголовно-политическом деле 1937 года, где «паровозом» шел маршал Советского Союза М. Н. Тухачевский, даже неспециалист заметит явные несуразности. Обвинительный винегрет включает в себя столько не связанных друг с другом и противоречивых ингредиентов, что поневоле придешь к выводу о заказном характере данного процесса.

Вместе с тем, очевидно и то, что Тухачевский был строптивым, неудобным военачальником и стремился отстаивать собственное мнение по поводу развития Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА), не совпадающее с мнением руководства. За что и поплатился.

В чем их обвиняли

Помимо М. Н. Тухачевского, в прошлом первого зама наркома обороны СССР (Ворошилова), а на момент ареста командующего войсками Приволжского военного округа, в числе обвиняемых были 7 командармов и комкоров. Начальнику Политуправления РККА Я. Б. Гамарнику сидеть на скамье подсудимых не пришлось – он застрелился еще до начала активной фазы следствия.

Список обвинения против представителей высшего командного состава Красной Армии включал в себя несколько пунктов, в том числе, сотрудничество с фашистской Германией, подготовку терактов против членов правительства страны, а также государственного военного переворота. «До кучи» Тухачевскому «сотоварищи» вменили контакты с уже ошельмованными «врагами народа» Троцким, Бухариным, Рыковым и другими – эти «пристяжные» якобы тоже принимали активное участие в инкриминируемых военным злодеяниях.

Сталин принимал в разматывании этого «заговорщицкого» клубка самое деятельное участие. Собственно, он и являлся главным закоперщиком данного процесса. Незадолго до суда было созвано расширенное заседание военсовета при наркомате обороны СССР, где Сталин заявил о том, что теперь вряд ли у кого есть сомнения в наличии военно-политического заговора против советской власти: дескать, так много соответствующих показаний обвиняемых и свидетелей по этому делу. То есть, Сталин тем самым загодя, до суда, вынес всем семерым подследственным обвинительный приговор и по ходу обмолвился, на каких «очевидных фактах» строилось обвинение – на показаниях самих обвиняемых и со слов «свидетелей». Как в 30-х годах в СССР добывались подобные «факты» и чего поэтому стоили, теперь общеизвестно.

Как раскручивались события

«Стучать» на оппозиционность Тухачевского начали задолго до процесса 37-года – еще в 20-х годах; информация, главным образом, поступала от агентов советских спецслужб. Часть участников судебного процесса были арестованы по схожим обвинениям в 1936-м году, но до поры до времени на Тухачевского и «подельников» они показаний не давали. Примечательно, что еще за 7 лет до «дела Тухачевского» маршалу предъявлялись практически идентичные обвинения. Но тогда по воле Сталина Михаил Николаевич был оправдан.

В 1937 году в высшем эшелоне РККА началось некое брожение с кадровыми перестановками и другими ограничениями. В частности, Тухачевского не пустили в запланированную загранпоездку. На него дают показания ряд бывших чинов НКВД, а к тому времени подследственных. Пошли аресты командиров РККА. Застрелился Гамарник. Все эти события спрессовываются во временной промежуток в 2 – 3 месяца.

Следствие и суд по «делу Тухачевского» были еще короче – в общей сложности, менее месяца. Причем, подсудимые не имели права на адвокатов и на обжалование приговора. А строился он, как и заблаговременно объявил «отец народов», исключительно на показаниях обвиняемых (приговор Сталин редактировал лично). К тому же, из материалов дела создавалось впечатление, что если бы подсудимых спрашивали о намерениях захвата власти в целом на планете, то они и в этом признались бы – настолько абсурдным выглядело протокольное самобичевание бывших руководителей РККА.

В кратчайшие сроки все осужденные были расстреляны.

Сотрудничал ли Тухачевский с немцами

Существует конспирологическая версия о контактах М. Н. Тухачевского с командованием фашистской Германии. По одной из гипотез, Сталину немцы через третьих лиц передали материалы, компрометирующие маршала, по другой – эти документы были сфальсифицированы. Ни то, ни другое недоказуемо, потому что на сегодняшний день не обнародованы ни сами «документы», ни «фальшивки», ни экспертные заключения по этим бумагам (если те вообще имели место быть).

Зато существует официальная «Справка комиссии президиума ЦК КПСС «О проверке обвинений, предъявленных в 1937 году судебными и партийными органами тт. Тухачевскому, Якиру, Уборевичу и другим военным деятелям, в измене Родины, терроре и военном заговоре», согласно которой, в частности, пошагово опровергаются все обвинения в сотрудничестве маршала и других осужденных с фашистской Германией, строившиеся, главным образом, на собственных умозаключениях следователей и их верховного «главного редактора».

Так был ли заговор?

Как уже было отмечено, из анализа уголовного дела Тухачевского и группы бывших военачальников, официальный обзор материалов которого на сегодняшний день опубликован, следует, что обвинение в отношении Тухачевского и его «подельников» практические целиком и полностью строилось на оговорах и на самооговорах. В то время царицей доказательств было признание вины, и при его наличии иных не требовалось. Показания выбивались, подследственных мучили и истязали разными, подчас самыми изощренными способами.

Ясно одно (и из материалов эта тенденция прослеживается): маршал Тухачевский стремился последовательно проводить собственную линию реорганизации РККА в связи с обозначившейся угрозой СССР со стороны Германии, и делал это настойчиво, невзирая на мнение вышестоящего руководства. Такой выскочка не устраивал никого – ни Сталина, предпочитавшего беспрекословное подчинение и угодничество, ни недалекого в военной науке наркома обороны Ворошилова, причастного к репрессиям десятков командиров РККА в 37-м году.